— Денис? — увидев перед собой Драгункина, выдохнула Ира больше от облегчения, чем от удивления. — Как ты здесь оказался?
— Амнистия, — пошутил Денис, подходя ближе.
Ира, не успев ничего ответить, моментально оказалась в объятиях мужчины. Его трёхдевная щетина неприятно кололась, от волос пахло сыростью, а тёмные круги под глазами больно было видеть, но Ира, несмотря ни на что, была безумно счастлива в эти секунды.
— Мне даже как-то неловко кормить тебя крабовыми палочками, — пробормотала она, и Денис отстранился.
— Какими палочками?
— Ты думаешь, я посреди ночи гулять ходила? Дома еды не было. А ты наверняка голодный.
— Я сейчас даже просто хлеба могу съесть.
— Хлеба нет, — виноватым тоном ответила Ира. — Зато есть блинчики с мясом и шоколад.
— Какое сочетание, — улыбался Денис, гладя её по щеке.
— Нет, ну если хочешь, то в холодильнике ещё был сыр и солёные огурчики. Можно это дело сверху залить сгущёнкой и просто пальчики оближешь.
— Вот это уже лучше. Я примерно так в армии питался.
Ира обвила руками шею Дениса и потянулась к его губам, желая хоть немного оттянуть момент, когда придётся во всём признаться.
Поужинав, Денис с Ирой легли на диван: он на спину, она на бок, и, включив фоном ТНТ, где шёл повторный показ старых серий «Саша + Маша», они говорили о произошедшем за эти дни. Денису, разумеется, особо нечего было рассказать. За время, что он провёл в КПЗ, ему удалось лишь прочесть «Ночь в Лиссабоне» — книгу, которую он порывался почитать уже очень давно, но всё как-то не получалось — решить пару десятков судоку, и «поближе» познакомиться с Владом. Ира рассказала немного о делах в ресторане, о встрече с психологом, опустив некоторые детали беседы, ссоре с отцом.
— Мне не нравится, что ты поссорилась с ним из-за меня.
— Не бери в голову. Он отойдёт. И я. Мы постоянно ругаемся, сколько я себя помню. Он думает, что я не дочь, а сплошное разочарование.
— Я уверен, что это не так.
— Нет, на самом деле это правда. Я его часто подводила, и продолжаю.
Ира прилегла на грудь Дениса и потянулась к полу, где лежали остатки от плитки шоколада.
— Мне кажется, или ты стала тяжелее? — немного с трудом произнёс Денис под весом её тела.
— Ты в курсе, что это не комплимент? — спросила Ира, сев на диване. — Это всё равно что сказать: дорогая, ты потолстела.
— Но я этого не говорил.
— Ты это имел в виду.
Отломив три дольки шоколада, Ира протянула их Денису:
— Хочешь? — но, вдруг убрав протянутый шоколад, она театрально ахнула и добавила: — Или ты следишь за фигурой?
Денис привстал, с ухмылкой покачивая головой.
— Только не говори, что обиделась.
— Я не обиделась.
— Хорошо. Ты не обиделась, — сев напротив Иры, он накрыл ладонями её руки, — но ты просто не обиделась? Или ты говоришь, что не обиделась, а на самом деле думаешь, чем убить меня? Вон теми ножницами со стола или ножом с кухни.
Вздохнув, Ира доела шоколад и ответила:
— Я не обиделась, но если ты когда-нибудь назовёшь меня толстой, я прикончу тебя и ножницами, и ножом. Доволен?
— Более чем.
Следующие десять минут, забравшись на колени Дениса, Ира провела в его объятиях. Она прощалась с ним, хотя сам Денис, покрывая поцелуями её шею и ключицы, ни о чём не подозревал. Под одеялом его руки двигались по бёдрам Иры, и она закрыла глаза, стараясь насладиться моментом как раньше, но как раньше уже получалось с трудом.
***
Первые две пары сегодня были практические — рисунок — в холодной подвальной аудитории, где всегда пахло ацетоном и растворителем из-за плохой вентиляции. Рисунок вёл Валентин Евгеньевич Райкин — шестидесятилетний член-корреспондент РАХ, также возглавляющий мастерскую станковой живописи. Райкин носил только костюмы тройки, пиджаки которых ему были немного велики. Из-за них, своего высокого роста и худощавого телосложения он казался несуразным. В целом, Райкин вполне выглядел на свой возраст, но только его каштановые волосы выбивались из общей картины. Их совсем не тронула седина, а годы нервной работы не разбавили густоту его шевелюры. Многие считали, что он попросту подкрашивал волосы. Может и так. Разные слухи ходили про него в институте. Кто-то говорил, что он гей, находились те, кто опровергал это, говоря, что тот женат на декане факультета архитектуры — довольно статной женщине лет на десять младше него. Поговаривали и о том, что некоторых студенток он приглашал сдавать экзамены к себе на дачу. За полтора года обучения у него (Ира знала его ещё с подготовительных), она не заметила ничего странного. Никакого интереса к студенткам он не проявлял. На дачу не приглашал, по крайней мере никого из её группы, на глубокие декольте не заглядывался. Зато он был строг и требователен, как и все преподаватели его лет, работавшие ещё со времён СССР.