— Не надо! Хватит! — в ужасе вопила Ира, вырываясь изо всех сил.
Её очередная попытка закричать закончилась тем, что Паша зажал ей рот рукой, продолжая удерживать её сзади. Ира укусила её, но мужчина словно не почувствовал укуса. Когда Паша переключился на ширинку своих брюк, его хватка на шее Иры ослабла, и она, выгадав момент, ударила его коленом в пах. Лицо Паши покраснело и скривилось от боли.
— Сука, — простонал он, упав на пол, согнувшись.
Не медля, Ира кинулась к коридору, зацепившись взглядом за входную дверь. Но она не успела сделать и шага, когда рука схватила её за щиколотку и дернула вниз. Оказавшись на полу, Ира не оставила попыток вырваться даже сквозь боль.
— Я убью тебя, — не своим голосом кричал Паша. — Прикончу прямо здесь!
Снова схватив Иру за шею, он стал бить её затылком об пол. От удара головой зазвенело в ушах. Из глаз посыпались искры.
Ира судорожно, вслепую, рыскала руками по полу, в надежде найти хоть что-нибудь, чем можно отбиться.
— Смотри на меня!
В глазах темнело. Картинка плыла, а крики Паши стали далекими, не отсюда. Ира нащупала рукой книгу, но сил, поднять её не было. Не было ничего, кроме боли.
21. В твою «ишемию» разве что дети поверят.
2007 год.
Как обидно возвращаться к тому, с чего начинала. Отбросить себя своими же руками на год назад. Вернуться к больничной палате с одним жалким окном, которое солнце избегало, кажется, круглый год. Вернуться к этой невзрачной тумбе и подтекающему бочку унитаза. Звук журчащей воды стал самым ненавистным, а в тишине палаты был своеобразной пыткой.
Стиснув зубы до крови, Ира устала разглядывать трещину в стене и перевернулась на другой бок.
Кому в голову пришло повесить зеркало у кровати? Чёрт.
В отражении на неё смотрело бледное лицо с сине-фиолетовым синяком, тянущегося от левого глаза по щеке до скулы. Искусанные губы на этом фоне были отдельным кровавым месивом.
Сквозь боль, сводившую каждую мышцу, Ира села и приподняла край одеяла. Теперь зеркало напомнило о тёмно-синих кровоподтеках, усыпанных по ногам.
Сдерживая желание швырнуть что-то тяжелое в своё отражение, Ира медленно прохромала к стене, поняв, что зеркало не виновато и снять его проще.
В темноте ванной она избегала своего отражения в металлических поверхностях, жадно глотая воду из-под крана. Она осторожно умылась и заметила, что прохладная вода ненадолго облегчила боль в щеке.
Не раздумывая, Ира скинула сорочку и забралась в душ. От ледяной воды хотелось закричать, но прекратившаяся боль в теле заставила терпеть. Зажмурившись, она встала под воду, желая отмотать время назад.
Намочив грубое вафельное полотенце, Ира, не особо соображая, стала «стирать» с себя следы произошедшего. Она тёрла по синякам и засосам с такой силой, что синяя кожа моментально покраснела и стала саднить ещё сильнее прежнего.
Кроме холодной воды от боли не спасали ни капельницы с обезболивающим, ни горсти аспирина. Кажется, сам мозг не хотел отпускать боль. Хотел заставить пожалеть Иру за глупость вернуться к Паше.
Просыпаясь ночами в холодном поту, Ира принималась ходить по крошечной палате до тех пор, пока не начинала кружиться голова.
Приходили медсёстры. Врачи. Родители. Была и Кира, которая сообщила ещё одну неприятную вещь: Денис — официально Игорь — уволил её после их с Ирой «встречи» в ресторане.
Хотя это и встречей назвать нельзя: обмен неловкими кивками только в знак вежливости. Ира знала, что ей не стоило приходить. Надо было подождать подругу в машине. Теперь из-за неё Кира осталась без работы.
— Плевать, — говорила она, — найду новую.
Конечно найдёт, но осадок остался.
Родители, что удивительно, были заботливы и не упрекали Иру за «прогулку» по тем же граблям. Отец, напротив, как бы ужасно это ни звучало, был очень даже доволен таким стечением обстоятельств, отчего у Иры в голове вертелся вопрос: что стало с Пашей? Она смутно помнила, как вообще оказалась в больнице, но одна из медсестёр как-то обмолвилась, что это отец привёз её. И если так, сложить два плюс два не было сложно — Пашу, в лучшем случае, найдут в какой-нибудь канаве, а в худшем, объявят без вести пропавшим или на языке Лыткина: в магазин за хлебом ушёл и не вернулся.
***
— Из серьёзного: ушиб ребра, — монотонно говорил врач, — но это ерунда. Стационарное лечение вам не требуется.
Понимающе кивали родители: Лена, сидя на краю кровати, Лыткин у подоконника.
— То есть, — начала Лена, — её можно выписывать?