Не дождавшись моих действий, АД недовольно хмыкнул и свернул в отдел мясных продуктов.
— Мясо ешь? — спросил хмуро.
— Да.
— Выбирай.
Мы толкаемся, тыкаем пальцами в упаковки, проверяем срок годности. Вернее, проверяю я, а АД смотрит на меня с немым вопросом «Зачем?». Как же я сразу не догадалась: настоящие мужчины не волнуются о сроках годности, они рвут сырое мясо голыми руками и едят, не заботясь о гарнире.
Потихоньку заполняем тележку с разных концов. У меня — своя кучка, у АДа — своя.
Я предпочитаю курицу, он — говядину. Я обожаю салаты, он косится на зелень с брезгливой миной. Я пью вино и ликёры, он — пиво и водку. Я — обезжиренное молоко, он — никакое. Я набиваю тележку сладким, он кривит лицо и набирает пакеты с чипсами и орехами.
Покупаем уйму еды, как будто живём на два дома.
Два самых не похожих в мире человека.
Я отодвигаю мои покупки, заталкиваю их в угол тележки, подальше от его. Моя курица не трогает его говядину. Великому Зигмунду Фрейду было бы что сказать по поводу нашей покупательской экспедиции.
Потом АД вздыхает и решительно направляется в отдел товаров для малышей.
— Думаешь, там остались ещё мячи? — смеюсь я. — Мне кажется, мы купили весь ассортимент.
Мне действительно смешно. Меня развлекло наше приключение. Оно предоставило полный, хотя и временный уход из моей такой непривлекательной реальности.
АД ругается себе под нос и кидает в тележку упаковку памперсов. Крутит в руке бутылочку и суёт мне под нос.
— Эта подойдёт для малыша?
Среди детских вещей он выглядит так забавно, что над моей головой рассеиваются тучи. Становится легче дышать, хотя и ненадолго.
— Ты что, похищаешь меня навсегда? Даже если так, еды нам хватит всего на неделю, а за это время мы не успеем заделать и родить ребёнка.
Смеюсь так искренне, что не узнаю себя. Не знаю себя такой, беззаботной пофигисткой.
АД, похоже, вообще меня не слушает, только трясёт бутылочкой перед моим носом, требуя ответа. Меня внезапно озаряет мысль, что у него может быть семья. Ребёнок.
По непонятной причине АД винит себя за поступок Седова, поэтому везёт меня к своей семье в надежде, что их забота поможет мне восстановиться.
Ну уж нет.
— Если на даче живёт твоя семья, я не поеду. Слышишь? Это — отвратная идея. В таком настроении мне лучше не общаться с детьми, да и от присутствия взрослых станет только хуже. Я должна переболеть случившимся. Всё пройдёт, поверь. Я обязательно восстановлюсь. Да, я позволила себе погрязнуть в печали, но это — моё право. Я обязательно выберусь. Не вези меня к своей семье, АД, будет только хуже.
— В моём доме нет детей. Детские вещи нужны для… это для соседей.
Он не говорит всей правды, но я принимаю его объяснение. АД толком не ответил ни на один вопрос. Даже не сказал, зачем везёт меня на дачу посреди зимы. А уж отпускать меня домой он точно не собирается. Но мне приходится ему доверять, другого выхода нет.
Беру бутылочку и читаю надпись на этикетке.
— Сколько ребёнку месяцев?
— Шесть.
— Возьмём вот эту. Одну?
Он пожимает плечами, и в этом жесте столько тоски, что моя догадка кажется солёной на вкус. Как слёзы.
— Это для ребёнка твоего брата, да? С твоим братом что-то случилось?
АД хмурится, кидает в тележку связку погремушек и спешит к кассе. Мои вопросы остаются без ответа.
Перекладывая купленное в пакеты, я замечаю, что АД купил массажный крем. Даже под прицелом пистолета я не позволю ему притронуться к больной руке.
АД платит. Отбирает мою сумочку и кладёт в один из пакетов.
— Когда вернёшься к себе домой, тогда и расплатишься, — усмехается. Недобрый у него смех. — А пока за тебя буду платить я. Больше этот вопрос не поднимай.
А потом мы приехали в место, которое я с первого взгляда окрестила бандитским посёлком. Один забор чего стоит — в полтора человеческих роста, кирпичный. А дом — вообще крепость, построенная, чтобы выдержать натиск армии викингов. Только что ров не выкопан вокруг забора, а так — полная военная готовность. Судя по нетронутому снегу, на этих так называемых дачах мало кто зимует, и это радует. Друзей я не ищу.
Ввалились в дом, пропахший зимней свежестью и смолой. Я тут же приземлилась на диван, с любопытством наблюдая за АДом. Разбирая покупки, он смотрел на меня с укором.
Хоть я и согласилась на это похищение, но помогать ему не собираюсь.
Пока АД возился с пакетами, я рассматривала кухню. Совмещённая с гостиной и столовой, современная, чистая, жалюзи на окнах. Скудный зимний свет заползает внутрь, выливаясь на деревянный пол. Из мебели — обеденный стол и диван, лаконичное убранство. Дом закоренелого холостяка.