Внезапно рядом с ним появился альфа средних лет. Человек в дорогом костюме, с портфелем в руке. Его лицо выражало лёгкую растерянность, но Мирослав не мог не заметить, как в его глазах всё же проглядывает нечто большее. Это было не просто любопытство. Это была какая-то тень. Сомнение. Страх.
— Что происходит? Почему вдруг так потемнело? Вы знаете, что это? — голос альфы был напряжённым, с примесью какой-то неуверенности.
Он стоял рядом, но не смотрел на Мирослава. Он смотрел в небо, пытаясь выдавить из своей груди хоть какое-то объяснение происходящему.
Мирослав несколько мгновений не мог произнести ни слова. Страх, что это был всего лишь кошмар, не давал ему открыться. Он чувствовал, как воздух сжимается, превращаясь в вязкую и липкую массу, которую тяжело даже дышать.
— Не знаю… — его голос дрогнул. Слова вырвались с трудом, и Мирослав ощутил, как они не соответствуют происходящему. Он искал объяснение, но оно не приходило. — Никогда такого не видел. Может, это затмение или что-то в этом роде?
Он пытался уговорить себя, попытаться простое объяснение, но альфа лишь покачал головой, и его взгляд стал ещё более обеспокоенным.
— Не похоже… — сказал он, и сжимал портфель так сильно, что его пальцы побелели. — Какое-то странное ощущение…
Мирослав молчал. Он снова посмотрел вверх. Всё вокруг стало каким-то чуждым. Всё, что раньше было знакомо и понятно, теперь казалось неважным, расплывчатым. Но нет, это не было таким простым. Это не было затмением. Это был знак, который они, возможно, не должны были увидеть.
Они стояли, не двигаясь. И Мирослав, испытывая всё большее отчаяние, знал, что он больше не может вернуться назад.
Он стоял, не двигаясь, ощущая, как мир вокруг него медленно и неумолимо рушится. Сначала было неясно. Тени на стенах, которые раньше просто отражали форму, теперь начали менять свою структуру, скользить и искажаться, как живые, волнующиеся создания, от которых невозможно было отвести взгляд. Он мог бы думать, что это всего лишь игра его разума, искажённые впечатления от вчерашней ночи, но его тело, его инстинкты говорили о другом. Всё происходило прямо сейчас, здесь, и это было невообразимо, невозможно и болезненно.
С каждым новым взглядом на пустую улицу, он чувствовал, как его сердце начинает биться быстрее. Тени превращались в нечто другое, чем-то более опасное, более темное, чем он мог представить. Свет тоже стал странным. Он мерцал, будто электричеством на улице пытались освободить то, что давно забыло свою суть, всё время перебивая своё нормальное состояние, пытаясь снова и снова найти свой путь.
Мирослав почувствовал, как воздух, который раньше был лёгким и привычным, стал тяжёлым. Его лёгкие наполнялись напряжением, будто дыхание сжали в холодной клетке. Каждый вдох и выдох стали более трудными, и тревога, как неумолимый демон, угрожала затмить его разум. Но он не мог отвести взгляд. Все вокруг стало слишком чуждым. Он сжимал кулаки, стараясь удержать себя от паники, но как бы он не пытался сохранить контроль, чувство нарастающего ужаса продолжало захватывать его изнутри.
И вот — в этот момент тишина вокруг сделалась настолько плотной, что он мог ощутить её физически. Небо выше него вдруг потемнело, как если бы его разорвали, обнажив пустоту. В воздухе стал заметен разлад, и мир вокруг словно стал немым. Далеко на улице, он услышал слабый звук — как если бы кто-то пытался шепотом сказать его имя, но не мог. Он был один среди этого кошмара.
Тогда он увидел это.
Не сразу, а как будто бы его разум не мог принять эту странность. Прямо перед ним, на высоте нескольких шагов, расползлась сверкающая трещина в воздухе. Она пульсировала, как будто сама реальность раскололась, испуская яркий свет, столь яркий, что глаза болели от его света, и странный шум, как будто кто-то рвал ткань бытия на части. Это было невообразимо, но очевидно, и в то же время мир вокруг казался настолько обыденным и спокойным.
Его ноги будто приросли к земле, и, несмотря на все усилия двигаться, он не мог пошевелиться. Реальность, в которой он жил, схлопывалась на его глазах. Люди вокруг него начали панически разбегаться, их лица выражали страх и неясность, они кричали и звали на помощь, и даже сами не знали, откуда этот страх. Их инстинкты, подсознательные страхи, возможно, тоже ощущали, как их мир ломается.
— Что это такое⁈ — с ужасом вскрикнул молодой омега, стоящий неподалёку, его голос был полон невиданных ужасов.