Толпа оживлённо шепталась, но сам Мирослав Миргородский слышал только оглушительный шум в своей голове — этот звук был громче сотни голосов, чем-то схожий с приливной волной, которая медленно поднималась, накрывая его с головой. Он чувствовал, как его тело становится ватным, как ноги теряют устойчивость, но сознание отказывалось поддаться панике, цепляясь за холодную, неоспоримую реальность происходящего. Это было не сном. Это было правдой.
Реальностью, в которой двое альф уже приближались к нему быстрым, уверенным шагом. Мирослав не успел осознать, что именно в его виде могло их насторожить, пока не увидел, как один из них окинул его взглядом с головы до ног, остановившись на его одежде. Её современный крой и материал были слишком чужды для этого времени, слишком… неправильны.
— Гражданин, документы предъявите! — резко, почти приказным тоном произнёс один из альф, молодой, с резкими чертами лица и цепким взглядом, который не оставлял шанса на уклончивый ответ. — Что вы тут делаете в такой странной одежде?
Мирослав попытался сглотнуть, но горло пересохло, будто он выпил песка. Внезапно стало невыносимо жарко, кожа покалывала от внезапного прилива адреналина. Его взгляд метнулся в сторону — людей становилось больше. Они смотрели с осторожностью, с непониманием, с недоумением. Он был чужим. А в их мире чужаков не любили.
— Я… — голос дрогнул, но он сделал над собой усилие. — Я не знаю. Я не отсюда.
Ответ прозвучал плохо, слишком странно, слишком загадочно. Альфа нахмурился, его губы сжались в тонкую линию.
— Вы пьяны или болеете? — в голосе не было заботы, только холодный, подозрительный интерес. — Документы покажите.
Мирослав замер. Документы? Конечно. Он машинально потянулся к карману, чувствуя, как холодные пальцы нащупали паспорт — свой, настоящий, единственное доказательство его существования. Разум подсказывал, что показывать его не стоит, что это вызовет ещё больше вопросов, но другой вариант — отказ — казался ещё хуже.
Он медленно вытащил паспорт и протянул альфе. Тот взял его без колебаний, раскрыл и тут же нахмурился сильнее. Долгую секунду он просто разглядывал бумагу, затем медленно поднял на Мирослава взгляд.
— Что это за бумага? — голос его прозвучал жёстко, почти раздражённо. — «Мирослав Миргородский, 2000 год»? Ты что, шутишь, что ли?
Вторая фигура, до этого стоявшая чуть позади, теперь шагнула вперёд, заглядывая через плечо напарника. В его взгляде мелькнуло откровенное недоумение.
— Показывай сюда, — коротко бросил он.
Первый альфа молча передал паспорт. Теперь оба мужчины изучали его, не скрывая растущего беспокойства. Их реакция была предсказуемой, но от этого она не становилась менее пугающей.
— Нет! — поспешно воскликнул Мирослав, чувствуя, что паника начала захватывать его окончательно. — Это правда… Я не понимаю, как это произошло…
Голос его дрожал, слова выходили сбивчивыми, но он надеялся, что хоть кто-то поверит. Хотя бы один человек. Хоть кто-то!
— Может, он шпион какой-то? — медленно произнёс первый альфа, не сводя с Мирослава пристального взгляда. В его голосе прозвучала опасная нотка, от которой у Мирослава перехватило дыхание. — Документы странные, поддельные наверняка… Нужно милицию вызвать!
— Нет! — Мирослав резко шагнул вперёд, чувствуя, как по спине пробежал холодный пот. Он никогда не ощущал себя таким уязвимым. Он знал, что его слова звучат как бред, но больше всего на свете не хотел оказаться в руках милиции, особенно в 1935 году. — Я не шпион, я врач! Просто дайте мне объяснить…
Однако его слова тонули в растущем шуме толпы. Люди переговаривались, перешёптывались, кто-то смотрел на него с любопытством, кто-то — с откровенной настороженностью. Он видел, как один мужчина-омега, державший корзину с продуктами, быстро отошёл в сторону, будто боялся заразиться чем-то опасным, как пожилой альфа в фуражке неодобрительно покачал головой. Все они смотрели на него как на чужака. Как на угрозу.
Страх парализовал его, заставляя мышцы напрячься до боли. Он не мог позволить им забрать себя. Не мог.
Но вдруг из толпы раздался новый голос — уверенный, спокойный, но при этом несущий в себе скрытый приказ.
— Господа, позвольте мне разобраться с этим человеком самому. Думаю, нет необходимости пока привлекать милицию.
Мирослав вздрогнул и медленно повернул голову в сторону говорившего.
Из толпы вышел высокий мужчина, облачённый в идеально сидящий тёмный костюм. Он двигался уверенно, без суеты, а его взгляд был тяжёлым, внимательным, слишком изучающим. На фоне окружающих людей он выделялся — не одеждой, не походкой, даже не словами, а самой своей аурой, той властью, что витала вокруг него, заставляя остальных инстинктивно уступать ему дорогу.