— Я сейчас уйду, — глухим голосом произнесла Настя.
Меня понесло.
— Скатертью дорога! Я вижу, тебе просто не терпится выскочить замуж за какого-нибудь ботаника со скрипкой. Но не торопись, а то завтра твой старик захочет, чтобы его зять был каким-нибудь археологом или ихтиандром…
Настя выскочила из машины и с силой захлопнула дверь. Я перевел дух. Бог свидетель, не начни она разговаривать со мной в таком тоне, я, может быть, рассказал бы ей про письмо из НАСА. А теперь я лишний раз убедился, что женщин нельзя и близко подпускать к серьезным мужским делам.
В общем, где-то я убедил самого себя, что не сказал Насте о восьмистах тысячах баксов лишь по причине ее грубости.
Удивительно! После того как Настя хлопнула дверью, я почувствовал, как невидимые оковы спали с моих рук. Мне показалось, что тучи, сгустившиеся надо мной, вдруг разметались по небу и мне прямо в темечко светит солнце. Душу стало наполнять удивительное чувство легкости и свободы.
Настя, словно занудливый воспитатель, вынуждала меня совершать поступки с оглядкой на нее. Я боялся упасть перед ней в грязь лицом, рискнуть, ввязаться в авантюру. Теперь я был свободен, как птица.
«А в чем проблема? — подумал я. — Чемоданов хочет семьдесят тысяч долларов? Он их получит. Пятьдесят мне должны французы. Если продать изрядно надоевшую «Ауди», то получится еще пятнадцать. Десять у меня есть. Вот и все. И официальный договор с Чемодановым у меня в руках. Через несколько дней, когда я получу восемьсот тысяч долларов, можно будет купить белый «мерс», осыпать его розами, надеть белый костюм и приехать к Насте мириться».
Как хорошо стало у меня на душе! Я взялся за рычаг передач и мысленно повторил только что открытую истину: большинство проблем, от которых мы страдаем, нами придуманы.
Договор из французского журнала уже наверняка пришел в фирму. «Начать надо с него, — думал я, — получить деньги, а затем заняться продажей квартиры и машины. Если не слишком торговаться и не поскупиться на хорошего риелтора, то все можно сделать за пару дней».
Я мчался в фирму как на пожар. Правила дорожного движения для меня не существовали. Я пролетал перекрестки на красный свет, выезжал на встречную полосу и сворачивал под «кирпич». И на всем пути не встретил ни одного патрульного. Кажется, началась полоса удач. Никогда еще заветная цель не казалась мне такой близкой. А что для этого надо было? Поругаться с девушкой да выбросить из головы такие абстракции, как чувство собственного достоинства и гордость.
— Привет! — радостно сказал я Зое, вихрем врываясь в коридор.
Секретарша подняла на меня равнодушный взгляд. И куда девалась ее прежняя любовь ко мне?
Я зашел к себе в кабинет и обнаружил сидящего за столом главного инженера. Он курил и орал в телефонную трубку. Пепел с сигареты падал на полированную поверхность стола. Там, где еще недавно стоял стаканчик с карандашами и ручками, лежала тяжелая никелированная гайка, прижимающая стопку записок.
— Здорово, старина! — сказал он мне слегка виноватым тоном, прикрыв трубку ладонью. — Понимаешь, теперь я буду здесь сидеть…
— А я где? — без всякой обиды спросил я.
— Знаешь, зайди к директору, — дал дельный совет инженер. — Кажется, он тебе другое место подыскал.
— На столе никаких писем не было? — спросил я.
Инженер покрутил головой и снова принялся орать в трубку.
Зоя старательно делала вид, что не замечает меня. Она смотрелась в крохотное круглое зеркальце и пудрила нос.
— Лапочка, — сказал я, — ты не знаешь, куда меня директор переселил?
— Понятия не имею, — растягивая звуки, ответила Зоя, проявляя ко мне небывалое отсутствие интереса. — Говорят, что в цех, где отработанное масло сливают.
Я усмехнулся и покачал головой.
— Ты мне одну симпатичную актрису напоминаешь, — сказал я.
— Правда? — сказала Зоя, польщенная комплиментом. — Какую же?
— Из мексиканского сериала, — ответил я. — Которая уже двести сорок серий пытается выйти замуж, а ее все не берут и не берут.
Я думал, что Зоя швырнет в меня зеркальцем, но она удивительно легко отпарировала:
— Знаю. Мне об этом уже говорили… А тебе, между прочим, письмо пришло. Из Франции.
Я подскочил на месте. Дурак я! Зачем про сериал сказал!
— Лапочка, — начал подлизываться я. — С меня шампанское и цветы. А где это письмо?
— Всю почту первым просматривает директор, — ответила Зоя, закидывая зеркальце в ящик стола. — Наверное, у него.