Опустился такой туман, что на ветровом стекле машины Джека начали собираться капли влаги и скатываться змейками вниз, к стеклоочистителям. Сумасшедшая погода Майами. То вовсю светит солнце, то идет дождь.
– Но все-таки не исключено, что он партнер Татума, – предположил Джек.
– Нет, этого не может быть. Татум не завел бы такого глупого партнера.
– Возможно, ты и прав. Признаться, я начинаю все больше подозревать Мигеля.
– Что ты имеешь в виду?
Светофор переключился, и Джек уже хотел выехать на перекресток, но навстречу ему шла карета «скорой помощи». Джек притормозил, взглянув на перевернутую надпись на передней части встречной машины, буквально пролетевшей мимо.
Именно в этот момент его осенило.
– Черт побери! – воскликнул он.
– Что? – спросил Тео.
– Поеду-ка я к Мигелю.
– Джек, что происходит?
– Хочу кое-что проверить.
– Моя помощь нужна?
– Нет. Если мне понадобится огонь, я потру друг о друга две палочки.
– Это круто.
– Я позвоню тебе.
Закончив разговор по телефону, Джек развернулся и через пять минут был возле дома Мигеля. Он постучал три раза, прежде чем Мигель отозвался на стук.
– Так быстро вернулись? – спросил он, открывая дверь.
– Кажется, я забыл здесь свои солнцезащитные очки.
– Я их не видел, но сейчас посмотрю.
– Не возражаете, если я подожду в доме? На улице начинается дождь.
Мигель колебался, словно что-то заподозрил, но потом сказал:
– Конечно, подождите здесь.
Джек вошел в дом и закрыл дверь. Как и во многих других домах Флориды, построенных в шестидесятые годы, в доме Мигеля не было прихожей. Парадная дверь вела сразу на застекленную веранду, которую Мигель превратил в пристройку и занял под домашний кабинет.
Краем глаза Джек наблюдал, как Мигель ищет в гостиной солнцезащитные очки, осматривая места за диванными подушками, на кресле – повсюду, где сидел Джек. В своем распоряжении Джек имел несколько секунд, но их было больше чем достаточно. Компьютер находился поблизости, и все, что было нужно, – это посмотреть на экран под правильным углом. Джек сделал два шага вперед, быстро взглянул и похолодел.
Компьютер был выключен, и Джек приблизился к нему так, как это делал каждый день Мигель, прежде чем включить его. На черном экране, как в зеркале, отражалась противоположная стена. На этой стене висело произведение рекламного искусства в рамке – из тех, что продавались в местах вроде «Галереи-Зет», – большая копия плаката «Нового искусства», созданного для Всемирной выставки 1900 года. В верхней части плаката большими закругленными буквами было написано название города, где эта выставка состоялась. На экране оно отражалось задом наперед: С-И-Р-А-П. Париж[18].
В голове Джека тут же возникла картина: Мигель поздно вечером сидит у своего компьютера, выступая в роли преследователя и общаясь через Интернет со своей бывшей женой Салли, которая находится в переговорной комнате в Африке. Она неожиданно спрашивает, как его зовут. Конечно же, Мигель не может назвать свою фамилию. Он назвал первое, что пришло в голову. Не осознавая того, что делает, Мигель напечатал имя, которое видел как отражение на экране каждый день, месяц за месяцем, каждый раз, когда подходил к компьютеру. Имя запечатлелось в его подсознании, как и в сознании Джека несколько минут назад, когда он в первый раз покидал квартиру Мигеля. Но всплыло оно в мозгу Джека позднее, когда он прочитал обратное изображение надписи на капоте машины скорой помощи: «Я-А-Р-О-К-С Ь-Щ-О-М-О-П».
– Сирап, – невольно произнес он вслух.
Внезапно Джек услышал щелчок взводимого курка и почувствовал, как к его затылку приставили револьвер.
– Не двигаться.
Голос Мигеля доносился с противоположного конца комнаты. Мигель вошел со стороны лестничной клетки, которая вела на верхний этаж к спальне. Джек не видел вооруженного человека, но понимал, что кто-то другой, а не Мигель держал револьвер у его затылка.
– Повернитесь сюда, – приказал Мигель. – Медленно. Джек повернулся. Вооруженный человек оставался позади, продолжая держать револьвер у его головы.
Теперь Джек смотрел прямо на Мигеля. Тот тоже держал его на прицеле.
– Я знал, что это были вы, – сказал Джек. – Салли один раз изменила вам, перед самой вашей женитьбой. Она призналась в этом прокурору, и это было записано на пленку. Не изменяла ли она вам и потом? Вы этого боялись, Мигель?
– Сейчас я ничего не боюсь, Свайтек.
Джек почувствовал, что револьвер у основания его черепа стал давить еще сильнее. Ему нужно было выиграть время, поэтому он продолжал говорить:
– Интересная вещь с этой видеокамерой наблюдения над спальней на чердаке вашего старого дома. На чердаке не было окон. Так что поставить камеру мог только тот, кто имел постоянный доступ в дом, тот, кто мог подниматься и спускаться, чтобы заменять пленки. Есть какие-нибудь соображения, Мигель, по поводу того, кто это был?
– Как я уже говорил в полиции, никаких соображений у меня нет.
– Думаю, это был тот, кто жил в этом доме, – продолжал Джек. Его взгляд при этом становился все более жестким. – Вы преследовали собственную жену, верно? С какой целью, Мигель? Хотели напугать ее так, чтобы она перестала изменять вам?
Мигель выдержал взгляд Джека, но его лицо выразило злобу.
– Разве это слишком большая потребность? Иметь жену, которая не обманывает тебя?
– Это не оправдывает убийства собственной дочери.
– Да, – саркастически ответил Мигель. – Этой. Реакция Мигеля подтвердила подозрения Джека.
– Возможно, я сую нос не в свои дела, но я проверил это, когда был здесь первый раз, а второй визит лишь подтвердил мои наблюдения. Среди всех фотографий в рамках, которые стоят на вашем письменном столе, на кофейном столике и висят на стенах, нет ни одной фотографии вашей дочери.
Мигель молча целился в грудь Джека.
Джек прищурился и посмотрел на Мигеля тем взглядом, который неоднократно помогал ему, когда он вел перекрестные допросы в суде.
– Это была не ваша дочь, правда, Мигель?
Револьвер в руке Мигеля едва заметно подрагивал. Мигель был взбешен.
– Вот почему вы прошли тест на полиграфе, – продолжал Джек. – Полицейские спросили вас: «Это вы убили свою дочь?» И вы ответили «нет». Это правда. Кэтрин не ваша дочь. Как это случилось, Мигель? Дочь была от любовника, с которым вступила в связь Салли перед самой вашей свадьбой?
Гримаса на лице Мигеля подтвердила справедливость слов Джека.
– Полагаете, Свайтек, что вы семи пядей во лбу? Единственный, кто догадался об этом?
– Нет, – ответил Джек. – Салли тоже догадалась. Вот почему она сказала неправду при испытании на детекторе лжи, когда ее спросили, знает ли она, кто убил ее дочь. Она не знала этого умом. Но в глубине души знала. В глубине души Сатли знала, что Кэтрин убил ее муж. Но она слишком боялась вас, чтобы назвать ваше имя.
Злобно посмотрев на Джека, Мигель опустил револьвер. У Джека мелькнула мысль о том, что его слова чудесным образом затронули какие-то струны в душе этого человека. Но Мигель сфокусировал взгляд на том, кто стоял за спиной Джека.
– Застрели его, Татум.
Джек вздрогнул. Для него это не было неожиданностью, но имя Татума, произнесенное здесь, потрясло его.
– Вообще-то, босс, – сказал Татум, – теперь твоя очередь.
– Очередь?! – воскликнул Джек. – Вы, идиоты, убиваете по очереди?
– Это начиналось не так, – проговорил Татум. – Но после того, как я сказал Мигелю, что его жену трахает Коллетти во время бракоразводного процесса, ему не терпелось размозжить голову этому хлыщу. С чем я был согласен. Пока мы имели возможность заставлять всех верить в то, что это дело рук преследователя-психа по имени Алан Сирап, мы чувствовали себя в полной безопасности.
– И чья же очередь настала, когда понадобилось совать револьвер в лицо Келси?