— Твой брат пожертвовал собой ради тебя, но не обязан был, так? А ты бы дал ему умереть. Я тебя знаю! Когда ты прикидывался безобидным монахом, разве не я разглядел твой потенциал? Понял, что ты на все пойдешь! Рыбак рыбака видит издалека. Именно мы с тобой похожи, как братья. Переходи на мою сторону, Чжу Чонба! Будем родичами не по крови, а по сути. Возведи меня на трон, и я назову тебя своим сыном и наследником. Мой мир станет твоим миром. После моей смерти ты его унаследуешь. Ты же этого хочешь, верно? Так присоединяйся ко мне — и получишь!
На какой-то ужасный миг его предложение показалось разумным. Чжу всегда видела в Чэне свое возможное будущее: человек, начисто лишенный жалости, готовый пойти на все и пожертвовать чем угодно ради желания, заслонившего целый мир.
Чэнь уже подобрался к ней вплотную. Чжу увидела его приближающиеся башмаки. Лило так, что над палубой стояли брызги по колено, и там, где ступал Чэнь, водяная взвесь начинала отливать рубиновым, будто его окутывал кровавый туман.
— Выходи, Чжу Чонба. Я такой же, как ты. Я твоя судьба. Твое будущее. Встань, признай меня!
Однако мечты у них были разные. Он думал, будто понимает ее, но ошибался. Да и откуда ему? Чэню был неизвестен секрет Чжу. Он смотрел со стороны и видел обычное мужское честолюбие. Искушал ее тем, о чем мечтал сам, что считал пределом мечтаний любого мужчины: мир, который ему принесли на блюдечке люди, подобные ему.
Но даже если бы Чжу и поверила его посулам, — не о таком мире она мечтала.
Каждый раз, когда палуба накренялась, о ноги Чжу бились пустые металлические трубки. Бывшие снаряды Цзяо. Чжу схватила одну катящуюся трубку. В общей какофонии тонули звуки ее сиплого дыхания. Она чувствовала, что дышит, и одновременно ощущала, что задыхается. Задыхается, как Сюй Да, который лежит и умирает там, где она его оставила.
Чжу не успела прийти к решению — Сюй Да взял все в свои руки. Ужасная истина состояла в том, что она не знала, каков был бы ее выбор.
Но Чэнь не мог знать ее решения. Потому что она другая.
Она вставила крюк в трубку. Это, конечно, уже не оружие. Просто полая труба. Чжу положила левую руку на ближайший к себе открытый конец…
Быстрее мысли только молния. В тот миг, когда желание Чжу обрело форму, свет выстрелил из трубки и ярким пятном лег на рваные паруса за спиной у Чэня. Чэнь рывком обернулся, и тогда Чжу вскочила на ноги и со всей силы огрела его железной трубой по голове.
Металлический звук удара был слышен даже сквозь шум бури. У Чжу возникло ощущение, словно она с размаху вонзила топор в дерево. Чэнь зашатался. Если бы не шлем, она проломила бы ему череп. Но Чжу уже поняла, что одного удара мало. Не раздумывая, она отшвырнула трубу и выхватила саблю, замахнулась, метя в незащищенную полоску шеи между шлемом и металлическим воротом…
…и тут Чэнь с разворота подставил под ее клинок предплечье, оскалившись от ярости и страха. Он отбил меч легко, словно Чжу весила не больше комара, поднырнул под ее занесенную руку и ударил.
В Чжу будто врезалось пушечное ядро. Она сама не заметила, как отлетела и приземлилась на спину, задохнувшись. Внутри что-то звенело, не столько боль, сколько наплыв ощущений слишком мощных, чтобы их осознать. Чэнь навис над ней. Чжу не успела откатиться, и он наступил ей на левую руку, слепо ищущую саблю. Вот теперь она точно распознала боль. Закричала, когда хрустнули кости. Чэнь пинком отбросил саблю и тем же расчетливым злобным движением пнул ее саму.
Отца Чжу забили ногами до смерти на глазах у детей, и она с ужасом поняла, что ее ждет то же самое. Ребра хрустели. Скоро осколки врежутся в легкие. Боль снедала Чжу, влекла в ту пустоту, которой так жаждал Оюан. И ничего нельзя было сделать.
И вдруг она ощутила под собой пустоту. Чжу рефлекторно выбросила вперед руку с крюком. Кончик вошел в доски, и Чжу удержалась, не поехала дальше по накренившейся палубе. Она висела на одной руке, и ветер доносил до нее издалека обрывки чьих-то криков. Кричала женщина. Чжу не сразу осознала, что эта женщина — она сама.
Чэнь съехал по палубе вниз. Корабль качнуло, вода потоком полилась по доскам, и Чэнь заскользил обратно. Приземлился невдалеке от нее и с трудом поднялся на ноги. Его движения замедлились, он стал неповоротливей, утратил ловкость.
Чжу рывком поднялась на колени, потом выпрямилась во весь рост. Ее так трясло, что она едва держалась на ногах. Она прижала левую распухшую руку к сломанным ребрам и попятилась. Чэнь наступал. Оба шатались и падали вместе с качающейся палубой, как корабли, идущие против ветра.