— А ты истинное сокровище, молодой господин Чжан! Не бойся, я не намерен затягивать ситуацию. И рискну предположить, твой отец будет не менее заинтересован в быстром ее разрешении. Не успеешь и глазом моргнуть, как уже дома будешь.
Она похлопала пленника по дрожащему плечу, а затем выдернула у того ленту из волос и протянула Сюй Да.
— Мне отослать ее генералу Чжану прямо сейчас?
И тут в шатер обычным быстрым шагом вошел Цзяо. В руках он нес тонкий кожаный чехол с инструментами и две плошки разного размера.
Сюй Да окаменел. Отвел Чжу в сторонку и спросил вполголоса:
— А ленты разве не хватит?
Хотя Сюй Да и не рискнул возразить прямо, его сомнения были небеспричинны. Идея Чжу пришла в голову крайне неприятная. Однако…
— Если не напугать генерала Чжана как следует, он не сдастся, а напротив — будет драться вдвое яростней. Какой нам от этого толк? Он у нас на углях стоит, надо запалить огонек. — Чжу сжала руку Сюй Да в знак того, что понимает его чувства, хоть и не передумает. — Я не делаю таких вещей без необходимости. Палку не перегну.
Цзяо Ю, который опустился перед пленником на колени и прощупал пульс на левом запястье, примотанном к креслу, окликнул их:
— Сильный, здоровый молодой человек.
Даже зная, что другого пути к победе нет, Сюй Да бы никогда так не поступил. Чжу — могла. Ей тоже было жаль перепуганного мальчишку. К сожалению, с мрачной иронией подумала она. В отличие от своего старого соперника, Чэня Юляна, который живьем сдирал с пленников кожу и наслаждался, ее жестокость ради жестокости не интересовала. Созерцать чужие страдания неприятно. Определенно. Но Чжу стала Королем, а когда-нибудь станет Императором именно потому, что в силах делать то, что надо, и отвечать за последствия.
Она бросила Цзяо:
— Продолжай.
Мальчик побелел от ужаса. Когда Цзяо наложил ему жгут на руку повыше локтя, он прокусил губу, но не издал ни звука.
Чжу поняла, куда он уставился. Одернула рукав, пряча деревянную руку, и ободряюще улыбнулась мальчишке:
— Не волнуйся, младший брат. Мы не собираемся отрубать тебе руки. — Пока. — Больно не будет.
Цзяо извлек из кожаного чехла иглу. На его лице читался холодный интерес, не отличимый от исследовательского любопытства, с которым он работал по металлу у себя в мастерской. Чжу мимолетно задалась вопросом, что хуже — это или садизм Чэня? Цзяо вонзил мальчику иглу в сгиб локтя, подставил плошку и ослабил жгут.
Сюй Да ровно сказал:
— Отвернись.
Но мальчик не услышал — он смотрел застывшим от ужаса взглядом на тонкий ручеек крови, капающей с конца полой иглы в плошку.
Когда та наполнилась, Цзяо передал ее Сюй Да и затянул жгут потуже, чтобы в большую плошку кровь капала помедленней. Внутреннюю стенку плошки он разметил множеством полосок. У них на глазах крови натекло до первой полосы. Мальчик не выдержал, тихонько всхлипнул.
Чжу вспомнилось, с каким восхищенным изумлением смотрела она впервые на водяные часы Цзяо. Но на сей раз часы были кровавые, и отмеряли они биение жизни. Она решительно подавила подкравшийся исподволь ужас. Так лучше, так больше шансов на удачный результат, и она его не упустит из-за какого-то чистоплюйства.
— Цзяо Ю говорит, самые крепкие юноши могут потерять четверть всей крови без особого вреда, — пояснила она Сюй Да. — Примерно столько, сколько вмещается в ту большую миску. Отправь гонца с лентой и вот этой маленькой миской. Пусть передаст Генералу Чжану, что, если тот сдастся вовремя, мальчику ничего не грозит.
Она обернулась к Цзяо:
— Сколько времени?
Тот бросил взгляд на разметку миски:
— До часа змеи.
И добавил без всякого чувства:
— Может слегка варьироваться, в зависимости от физиологических свойств человека.
Чжу поторопила Сюй Да:
— Поезжай!
На равнине не осталось розовой травы — одна только перепаханная копытами земля. Чжу в золотом доспехе триумфально выехала из рядов своего войска в сопровождении Оюана и Сюй Да. Низкое утреннее солнце осени уже выжгло ночную изморозь. Дрожащий белый туман поднимался коням до груди, отражал свет, сияя до рези в глазах.
Генерал Чжан явился сдаваться в одиночку. За спиной у него темной полосой маячило войско, похожее на флот в облачном море. Вдалеке солнце зажигало бронзу и золото доспехов.
Чжу впервые встретилась с генералом Чжаном лицом к лицу. Линия роста волос, забранных в узел на макушке, изгибалась, как крылья гуся в полете, и такой же скорбный изгиб имели его тяжелые брови. Под их сенью темные глаза приобрели замкнутое, скрытное выражение усталого достоинства.