Его боль отступила, а существо, склонившись над ним, внезапно опалило его рот своим дыханием.
И Рей, уже даже не понимая, женщина перед ним или мужчина, отдался мягким, горячим губам.
Волшебство длилось несколько мгновений и, внезапно, демон, взмахнув крыльями, оказался на расстоянии от Рея. Он был возбуждён, так же, как и парень: его выдавало слегка сбившееся дыхание.
— Да-а, — прошептал он, и Рей увидел, как в его глазах медленно гаснут всполохи адского пламени. — Вы, люди, наша жизнь, и вы же — наша погибель. Вы даёте нам в руки огромную власть, но можете и забрать всё в одночасье.
— Ты что, вылечил меня? Или я просто уже труп? Я совсем не чувствую боли.
Рей сел, ощупывая себя: руки, ноги, лицо. Потом поднялся, проверяя, сможет ли держаться вертикально.
— Нет, малыш, ты не умрёшь. Я просто отдал тебе часть моей силы. И я надеюсь, что ты вернёшь мне всё сторицей. Ты ведь мне должен теперь, верно?
— Как я это сделаю?
— Ты просто подойдёшь завтра к человеку, к которому ты испытываешь сильное влечение, и произнесёшь заклинание, начертив рядом с ним мой знак. Никто, кроме вас, этого не запомнит. И он пойдёт за тобой, куда бы ты его ни позвал. Ты будешь любить его, он будет любить тебя. А я буду рядом, чтобы принять твой дар, дабы моя жизнь длилась как можно дольше.
— Почему ты говоришь «он»? Возможно, это будет девушка.
— Возможно. Но маловероятно. По сути, я не мужчина и не женщина. И сейчас я то, что ты хочешь видеть. Ты неосознанно создаёшь мой облик. И я буду этим, пока я с тобой.
— А то, что ты заберёшь наши чувства, не навредит человеку, с которым я буду?
— Ты волнуешься не о себе, а о нём? И ты ещё уверен, что в тебе нет души? Смешной малыш. Не стóит. Это всего лишь чувства. Без них можно жить. Даже совсем без них. Скучно, серо, но можно, — демон немного помолчал, продолжая разглядывать Рея, прожигая насквозь своими охеренно красивыми чёрными глазами как рентгеном, а потом продолжил:
— Я буду с вами всего пять ночей. Мне этого хватит надолго, а у вас останется достаточно для обычной жизни. Потом вы просто всё забудете.
— Обычной жизни? Это как?
— Это как у всех. Без особенных страданий и потрясений.
— То есть я уже никогда не смогу полюбить так, чтобы у меня снесло крышу? — у Майлза противно царапнуло под ложечкой.
— У тебя уже снесло крышу, малыш, не забывай об этом. Ты помнишь ведь, что у тебя передоз и ты почти умер? — демон сделал к нему несколько шагов, и Рея вновь обволокло горячей волной, плавя всё внутри, отнимая волю и подгибая колени.
— И вот так, как сейчас, уже никогда не будет? — прошептал он, ощущая предательскую тяжесть в паху и слыша, как бешено стучит его сердце и шумит по венам гонимая им кровь. Накатило какое-то незнакомое, нелепое чувство грядущей потери.
— Нет, малыш, не будет. Но иначе не будет тебя. Совсем. Многие идут на это. Да почти все. Каждый однажды может очутиться на краю, и никто не хочет рисковать. Все идут на сделку. Кстати, тебя ведь ещё можно спасти. Я могу не вмешиваться. Ты хочешь попробовать? А вдруг медики всё же успеют?
Рей поёжился. Лежать на кафельном полу заблёванной уборной, среди таких же неудачников, как и он, и надеяться на чудо? Кому он нужен? Никто его не спасёт. А так у него появится шанс. Кстати, вполне реальный шанс переспать с Дэвидом. Это то единственное, что ещё держало его на плаву последнее время — надежда, что Дэвид обратит на него внимание.
— Я согласен, — произнёс Рей, взглянув в глаза демону, и неожиданно для самого себя у него вырвалось:
— Только… я хочу…
— Я знаю, чего ты хочешь.
Глаза Бафомета сверкнули, он приблизился к Рею и, раскрыв свои крылья, закутал в них парня, как в горящий кокон. Огонь грел, но не обжигал. Ладонями обхватив Рея за шею, Баф притянул его к себе, провёл большими пальцами по его губам и, прикоснувшись к ним своими, ворвался в рот Рея языком, сметая его неуверенность и разгоняя последние мысли.
Демон резко разорвал объятия и отошёл от парня.
— Иди. И помни — пять ночей.
***
Проснувшись утром в своей постели, Рей первым делом ощупал своё лицо и тело. Нигде ничего не болело, не саднили сбитые вчера колени, не щипала ободранная при падении в туалете кожа лица. Не было жуткого постнаркотического сушняка и выламывающего обычно уже с утра желания повторить. А главное, такая привычная уже боль от тоски по Саманте немного отошла на второй план, освободив место недоумению от всего, что случилось с ним вчера в клубе.
Нет, передоз был вполне закономерен. Жить Майлзу реально было тошно, и он как мог уничтожал своё сознание всякой химией в надежде, что удастся забыть, что он сотворил.
Он изменил Саманте, изменил с одногруппником по институту. Совсем ничего не значащий трах в перерыве между парами. А она узнала и не простила. Просто шагнула из окна на его глазах, не сказав ни слова упрёка.
Рей не любил её. Он никого не любил. Это было так глупо — привязываться к кому-то, сдавливать себе горло ненужными обещаниями. Он ещё слишком молод, чтобы брать на себя такую ответственность. Вот секс — другое дело. Это реально, это заводит и даёт тебе силу и энергию. После секса жизнь кажется ярче и интереснее. И чем разнообразнее партнёры, тем веселее.
Он ничего не обещал Саманте, но она всерьёз запала на него и не захотела его ни с кем делить.
Он не мог понять, как? Как так можно лишить себя жизни ради кого-то? Ненормально. Противоестественно.
А позже он узнал, что Сэм ждала ребёнка. Его ребёнка.
Переварить такое не смогла даже его гуттаперчевая совесть. И Рей сломался. Боль прочно засела у него внутри, не желая уходить. Клубы, наркотики, безликий механический секс. Рей забил на учёбу, посещая институт в дни редкого просветления между пьянками и приходами и, как итог, покупка палёной дозы и словленные вчера в клубешнике глюки.
Глюки были настолько реальны, что Рей до сих пор чувствовал вкус поцелуя адского существа с пылающими крыльями. А член даже сейчас, при воспоминании об этом поцелуе, дёрнулся, приподнимая лёгкую простыню, которой Майлз укрывался в постели.
Как вообще он оказался дома? Почему он чувствует себя так, будто юн и свеж, как майская роза, и не было этих месяцев полнейшего пиздеца в его жизни?
Так и не придя к пониманию ситуации, но решив, что сегодня сам бог велел всё-таки попасть на пары, Рей выпил чашку кофе и отправился в институт.
Возможно, сегодня ему даже удастся чем-нибудь впечатлить профессора Дэвида Броука. Единственного человека в учебном заведении, на которого Рею было не тошно смотреть. И кстати, вообще единственного мужика, перед которым Рей был готов даже прогнуться, если не получилось бы иначе. Такого хотелось подчинить себе и такому хотелось подчиниться самому. Чтобы вытрахал все грёбаные мысли из разваливающейся на части бесполезной головы.
Аудитория была уже заполнена, а профессор Броук, обернувшись к открытой Реем двери, недовольно поморщился.
— Займите своё место, мистер Майлз, раз уж соизволили нас посетить.
На фоне окон чёткий профиль Дэвида казался оттиском на монете. Высокий, широкоплечий, со слегка вьющимися тёмными волосами и полными яркими губами, в которые хотелось впиться до дрожи в коленях, профессор был несбыточной мечтой большей половины курса. Рей абсолютно точно знал, что девушкам здесь не светит. Броук был стопроцентным геем. Но и парней, желающих замутить с профессором, было слишком много, чтобы Рей мог надеяться на взаимность.