— Мама, позаботься о Клер, — попросил сержант, — а мне уже пора. Представляешь, опять объявилось это трио.
— Шушу со своими мужьями? — уточнила мадам Грийо. — Они же каждую весну возвращаются.
— Ну да. Как птицы. Только проблем побольше. Выпроводить бы их мне поскорее.
— А Эмма в курсе? — невпопад спросила мадам Грийо.
— Про что? — растерялся ее сын.
— Про принцессу на горошине. — На розовых щечках опять появились ямочки, а глазки прищурились за толстенными стеклами очков.
— Про кого? — непонимающе пробасил сержант.
— Про ту, которая промокла под дождем и постучалась в дверь.
Вероятно, мамаше нравились изысканные аллегории, но ее сын растерялся окончательно и в поисках поддержки смотрел на меня.
— Которая так и не смогла попасть в Дакар, — не унималась красноречивая мадам Грийо.
— А! — До сержанта дошло, когда я ткнула пальцем себя в грудь. — Я ей завтра скажу. Это моя жена, но она пока ушла к маме, — загадочно пояснил он. — Так что вы не волнуйтесь, мадам Лапар, спите спокойно в моей комнате. Я всего час назад заступил, можете спать хоть до полудня. Спокойной ночи, мама. — Он наклонился и звонко чмокнул розовую щечку. — Позаботься о ней.
— Проходите, деточка. — Крошечной ручонкой старушка поманила меня в гостиную. — Присаживайся к огню.
Надо же, настоящий камин с настоящим огнем и кресло под цветастым пледом! Но если я сейчас туда сяду, без сомнения, тут же усну, а это будет совсем невежливо, подумала я. И еще подумала, что удивительно, как у такой маленькой женщины такой огромный сын, и что, впрочем, это не редкость. На более серьезные размышления я была уже не способна, кружилась голова и основательно начало ломить спину. Вполне вероятно, что ломило ее уже давно, а я от усталости даже не осознавала боли.
— Спасибо, мадам Грийо, — вежливо поблагодарила я и добавила: — У вас очень уютно. Но нельзя ли мне сразу лечь спать? Я была бы вам очень признательна…
— Ты не выпьешь со мной горячего вина? — расстроилась старушка.
— Выпью, конечно, выпью! Это именно то, что мне сейчас нужно!
Я радостно говорила еще что-то, засыпая буквально на ходу. Потом в моих руках оказался большой горячий бокал, и ничего более вкусного и живительного я не пила в жизни.
— Спасибо, мадам Грийо, потрясающе! Как вы только догадались?
Она повела меня на второй этаж, снабдив вторым бокалом такого же напитка. Я очень боялась пролить его, неуверенно поднимаясь по лестнице.
— А ты замужем? — вдруг спросила старушка.
— Разведена.
— Одна живешь?
— Нет, у меня сын.
— Работаешь?
— Да.
— Не хвораешь?
— Некогда, мадам Грийо.
Я с трудом поддерживала этот странный разговор, похожий на анкету. Не сообщать же ей, что у меня, как у многих хирургов, от перенапряжения случаются приступы радикулита, а уж после сегодняшних приключений я вообще не понимала, как еще держусь на ногах.
— Есть хороший жених.
Мне стало смешно. Неужели она может рассматривать меня в качестве потенциальной невесты? Для кого? Для своего сына-полицейского, жена которого «пока ушла к маме»?
— Чего молчишь, мадам Лапар? Или есть кто на примете?
— Это забавно, мадам Грийо.
— Ничего забавного, деточка. — Она вздохнула. — Если есть кто, так и скажи.
Я виновато улыбнулась и промолчала. У меня слипались глаза, я не нашла что сказать даже из вежливости.
— Проходи. — Старушка распахнула какую-то дверь и включила лампочку над кроватью. — Начнет твой сынок девочками интересоваться, вот тогда-то ты меня и вспомнишь.
Давно интересуется, подумала я, но опять только улыбнулась.
— Вот именно. — Она вздохнула, словно прочитав мои мысли. — Держи, мадам Лапар. — Старушка вытащила откуда-то стеганый халат и байковую ночную рубашку.
— Спасибо.
— Ванная в конце коридора. Ты все мокрое сними, я посушу, и переоденься. И вино допей, ведь дрожишь как лист осенний.
— Я не могу больше. Это много. Можно, я сразу лягу?
Она с сомнением посмотрела на меня снизу вверх и вдруг с интонацией рентгенолога произнесла:
— Раздевайся. Ложись. Я тебе спину разотру.
Может быть, в другой ситуации я стала бы возражать или хотя бы поинтересовалась, откуда она узнала про мою спину, но сейчас послушно разделась и легла.