Боря кивнул, потом подумал. И кивнул снова. Аж хрустнуло в шее. Всё-таки в ДТП попал. Только оформлять — себе дороже. Не многие страховщики поймут, зачем в обнимку с баллоном катается. ОСАГО взвинтят потом такое, что пешком ходить по заказам будет, да на себе всё доставлять.
— Всё, братка, — остался доволен разговором Пахом. — Спасибо, выручил. Сейчас прилетят… Бывай.
Меньше чем через минуту смс-уведомление обозначило, что Боря стал богаче на полторы зарплаты. Той, которую теперь обещал Тимофей Вольфыч. Только в отличие от нового целенаправленного начальника, бизнесмен ещё и делал.
Вздохнув, Боря снова на контейнеры посмотрел. Что с теми делать?
«Да забором обнесём и снегом само прикопает», — посоветовал внутренний голос.
Тут машина на грунтовке показалась. Красненькая, с мужиком и парнем спереди. А он и забыл совсем про них.
Первым показался из леговушки-седана отец, которого пять лет почти не видел. Но один раз слышал. Вроде бы.
— Прости, Борь, задержались, Мужиков пришлось подвести. Тащили какого-то бухарика с шашлыков. Намаялись, бедолаги, на природе. Но в деньгах не обидели. Да, Ром?
— Ага. До трассы подкинули их, — добавил рыжий музыкант.
— Сам то мелкий пока не водит. Но вот на права пойдёт сдавать. Сам кататься будет.
Рома кивнул. Но смолчал. Он видел, как начинает закипать Боря. А ссориться с семьей вовсе не вариант. Текста лишат, и про клип забыть можно будет. А это урон по группе. С другой стороны, машину тоже отнять могут. А ведь только подарили.
Пока Рома об этом раздумывал, Боря обронил:
— Ммм… машину значит ему подарил?
— Да. Тебе гараж, ему машина. Всё поровну. Вы же у меня одни, — припомнил отец и тут же уточнил. — А, ну ещё дочь. Но она девочка, ей приданное нужно. Вот, квартира досталась.
Боря подлетел в один момент и отца за ворот рубахи прихватил, к машине прижал.
— Послушай, благодетель. Ты понимаешь, что я в гараже том жил два года?
— Понимаю… видел… красиво, — пробубнил родитель придушенно.
— А ты мне позвонить то хоть раз мог? Открыточку на Новый Год? А?
— Ну… я это… это самое, — протянул отец.
И Боря вдруг пальцы разжал в озарении. Говорит совсем, как он.
Боря посмотрел на отца как на себя через три десятка лет. Вид этот седого, сморщенного мужчины ему не нравился. Почему только он в него пошёл?
— А Наташку как теперь делить будем… папа? — добавил зло Боря.
Кулаки чесались. Но и применять — гнусно. Тем более стресс ушёл, в кустах остался. Даже мигрень как рукой сняло. Права всё-таки медицина. Всё плохое с лекарствами уходит.
— Ну так это… самое… — вновь смутился отец, явно ощущая себя не на своём месте, и пальцами лысинку начинающуюся потёр. Затем поскрёб, затем взвыл, не находя ответа.
— Ай, да не знаю я! Чего ты от меня хочешь? Раскаянья?
А из Бори попёрло. Глубинное, тёмное, возможно вонючее, кто знает? К этому никто не принюхивается, держит поглубже, старается не тревожить. Но ведь всколыхнули, за душу подёргали. И показалось.
— Отца хочу… хотел… не знаю уже. Где ты был, когда нужен был? Когда я реально захотел учиться и постигать всё? Где твой весь мужской опыт был? Самому всё пришлось. С нуля. Хрена ты меня в детстве не учил ничему?
— Ой ли? — улыбнулся отец. — Ты собаку дворнягу когда в дом притащил и она в первый день все телефонные кабеля погрызла, кто наладил?
— Я наладил.
— А научил кто?
— Ты что ли? — не понял Боря, не помня этого момента. Но тут вспомнил другое. — Я с тем полезным опытом потом полез дверной звонок делать, а там уже двести двадцать напряжения, а не двенадцать! Меня как трахнуло!
— Ну… недоучил может малость, — почесал лоб отец и улыбнулся вновь, уже виновато.
А Рома, глядя на обоих, ключи протянул и улыбнулся так искреннее, немного смущенно добавил:
— Забирай себе машину. Чего соритесь? У меня всё равно прав нет. А когда учиться? Репетировать надо. Забирай, брат. Не думай.
Боря на ключи посмотрел, как на кобру ядовитую перед броском. Рук к ним не тянул. Но глаза брата светлые, чистые. Не понимает же нихрена. Тоже, наверное, сам в розетки лез чинить. И первые шишки по жизни сам набил, без передачи полезного опыта от отца к сыну.
«Не при чём он, Борь», — прошептал внутренний голос: «Да и этот долбак лысеющий наворотил, конечно. Но отцом тебе быть не перестанет».
Боря отвернулся, чтобы глаза не показывать. А в тех впервые за четыре года с гаком слёзы встали.
— Да не машина мне нужна, Ром, была всё это время. Мне звонок нужен был. Хотя бы один… я же… я же один всё это время жил. Там, где с собаками только выть можно на луну. А этот свалил куда-то. А почему — не объяснил. Не сказал ничего. Я же думал, он там кончился весь.