Может быть, он не делится этим со мной, поскольку считает, что я не смогу понять? Я знаю, что существует некая врачебная тайна, и совершенно не хочу, чтобы он нарушал ее. Но как ему удается сохранять хладнокровие?
— Гвен! — Ко мне подошел Логан, одетый в темные джинсы и симпатичную кожаную куртку.
Я отметила, что после официального заявления об уходе из медшколы его стиль в одежде кардинально изменился. Он постепенно становился тем, кем был на самом деле. Он даже проколол себе ухо.
— Привет, разве ты не на гастролях? — удивилась я.
Он притворно нахмурился.
— Не можешь дождаться, когда я наконец исчезну, да?
— Вот и нет, — рассмеялась я.
— Шучу. Завтра уезжаю. Я пришел пообедать с мамой и просить тебя о малюсеньком одолжении. — Он указал на стену. — Я не успею вернуться к моменту открытия росписи, а желание узнать, что же ты там нарисовала, будет медленно убивать меня. Уверен, кто-то уже заглядывал за штору?
— Все такие нетерпеливые! Ты не ощутишь весь эффект, если…
— Пожалуйста, Гвен.
— Тебе это нужно, чтобы потом поддразнивать маму, да?
Он усмехнулся.
— Вот как ты знаешь меня так хорошо?
Покачав головой, я подняла занавес, разрешая ему пройти внутрь. Войдя, он посмотрел вниз, на краски, размазанные тут и там на полу, и на когда-то белую рубашку, которую я надевала во время работы, лежащую тут же, а потом перевел взгляд наверх. Отступив на шаг назад и наклонив голову, он внимательно разглядывал стену.
— Это…
— Ага. — Я не хотела, чтобы он вслух описывал увиденное.
— Им понравится. — Он посмотрел на меня. — Я по-настоящему впечатлен.
— Спасибо. Я каждый раз дико волнуюсь, но теперь ты меня успокоил, и дальше я буду рисовать уже без страха.
Мой телефон завибрировал. Пришло сообщение от Катрины: «У нас неприятности. Ты в больнице? Я сейчас приеду за тобой».
— Все в порядке?
Я утвердительно кивнула Логану, одновременно с этим отвечая Катрине.
— Не окажешь любезность? — спросила я, потянувшись за упакованной картиной, и передала ее ему.
— Конечно, что нужно? — Логан смотрел, не понимая.
— Ты помнишь картину, которую я нарисовала для тебя и Илая? Здесь оригинал. Я хотела сегодня передать его твоей маме, но у меня не получится встретиться с ней, и теперь я даже не уверена, когда вернусь обратно. Не мог бы ты передать ее вместо меня?
— Конечно, могу. Скорее всего, она расплачется и побежит вниз, чтобы обнять тебя.
— Все будет в порядке. — Я отступила назад и увидела Илая, направлявшегося к нам.
Он посмотрел на нас, и Логан немедленно обнял меня.
— Я признаю, что моя любовь к Гвен…
— Эй! — я ущипнула его за бок.
Логан зажмурился и отпустил меня.
Илай усмехнулся.
— Видишь? Она против.
Логан состроил рожицу нам обоим и удалился с картиной в руке.
Пришло новое сообщение: «Я уже здесь».
— Неужели ты показала ему роспись?
— Он очень просил, потому что пропустит церемонию открытия. Извини меня, ничего, если мы поговорим чуть позже? Мой адвокат хочет видеть меня прямо сейчас, а она никогда не беспокоит по пустякам. Она даже приехала за мной.
— Хорошо. Я уже получил то, что хотел.
— Что? Я ничего не давала?
— Я пришел просто увидеть тебя.
Улыбнувшись, я спиной попятилась к дверям.
— Ты такой привлекательный льстец, доктор Дэвенпорт.
— Разве? Удачи! — он помахал мне.
— Тебе тоже! — ответила я и толкнула стеклянную дверь.
Я увидела Катрину, стоявшую возле машины в кроваво-красном платье и жакете. В руках она держала письмо.
— Что это такое?
Она протянула мне бумагу.
— Твой бывший подал на тебя в суд.
— На каком основании?
— За разрыв контракта. Ты не отвечала на его звонки и, как следствие, не подготовила проекты, в которых он нуждался.
Я застонала, желая стукнуть себя.
— Я кусаю локти за то, что не разорвала этот контракт давным-давно.
— Все очевидно. Чтобы снова видеть тебя и общаться с тобой, этот сукин сын будет использовать любые методы, даже такие грязные. — Катрина вытащила другое письмо из своей белой сумки «Луи Вуиттон». — Во-первых, мы постараемся разорвать твой контракт, но поверь мне, эта будет та еще битва, и ты потеряешь на этом миллионы. Он не будет таким же щедрым как в начале процесса. Я не знаю, что произошло, но он превратился в отъявленного козла. У тебя не осталось никаких чувств к нему?