Глава 5
Тишина после битвы была тягучей, словно смола. Даже ветер не решался нарушить её, обходя этот кусочек волшебной тропы стороной. Только потрескивание остывающих углей, оставшихся от паучихи, и хриплое дыхание отца Евлампия напоминали, что мир ещё не застыл окончательно.
Я поднялся на ноги, ощущая, как каждая мышца протестует против любого, даже лёгкого движения. Ваня сидел, прислонившись к дереву, и с тупым выражением смотрел на свои дрожащие руки. Черномор же ковырялся ножом в зубах, будто пытался выковырять остатки паутины, застрявшие там, когда он пытался её перекусить.
— Бедная моя борода… — проворчал он, закончив с зубами, — теперь месяц буду отмывать.
Но всё это меркло перед фигурой священника. Отец Евлампий сидел, согнувшись, как старый дуб под грузом прожитых лет. Кровь уже перестала течь ручьём, но лицо его оставалось бледным, почти прозрачным. Глаза, однако, горели — но не адским пламенем, как у уничтоженной им твари, а каким-то странным, почти фанатичным блеском.
— Батюшка, — осторожно сказал я, — ты точно в порядке?
Он медленно поднял голову и улыбнулся через силу.
— Порядок — понятие относительное, ведьмак… — Голос его звучал хрипло, но твёрдо.
— А как насчёт того, чтобы объяснить, что, чёрт возьми, только что произошло? — встрял Чумаков, в сердцах плюнув в сторону тлеющих останков паучихи. — Этот ваш «крест» — это что, граната замедленного действия?
Священник вздохнул.
— Не крест. Во всяком случае, не только.
— В смысле? — прохрипел Иван, потирая онемевшие ноги.
— Благодать Господа — сила, которая не подчиняется вашим законам магии. Она не убивает — она сжигает всё нечистое, очищает божественным светом…. Но за грехинадо платить, а я согрешил… До сей поры не понимаю, почему Благодать до сих пор со мной…
Черномор фыркнул:
— То есть ты… сдерживал этот «свет», чтобы нас всех не испепелило? Ведь по твоим понятиям, мы и есть «нечистые».
— Да. Если бы я отпустил контроль, от вас и углей бы не остались.
Тишина повисла снова, но тут раздался хриплый хохот Черномора:
— Ха! Вот почему ты кровью истёк, волхв. Пытался удержать силу Господа за шиворот одной рукой, как пьяного медведя?
— Примерно так, — кивнул священник.
Иван тяжело вздохнул:
— Жёсткая у тебя работёнка, батюшка.
Отец Евлампий закрыл глаза.
— Моя работа — искать. А дальше… как скажет Господь…
Он замолчал, и в его голосе вдруг прозвучала усталость, которой не было даже в самые тяжёлые минуты схватки. Священник неожиданно уронил голову на грудь, его дыхание стало поверхностным и рваным. Кровь вновь начала сочиться из его носа.
Наплевав на гипотетическую опасность, я подполз к священнику и сунул под нос пузырёк с зеленоватой жидкостью, заготовленный как раз на такой вот случай. Еще один экспериментальный образец, разработанный моиммертвым дедулей и Глафирой Митрофановной за тот короткий промежуток времени, пока мы собирались в дорогу.
Вообще Вольга Богданович с моей ненаглядной составили настолько убойный и эффективный гамбит, что разработки их маго-научной группы теоретически были способны поставить весь мир с ног на голову. И вот этот состав был ими специально разработан для поправки здоровья отца Евлампия, которого из-за его (а точнее Божественной) Благодати невозможно было подлечить магией.
— На, выпей.
Блеск в глазах монаха померк, когда он взглянул на склянку.
— Ведьмачье зелье? Ты сошёл с ума, ведьмак?
— Ведьмачье и что? В нем ни грана магии! Только натуральные ингредиенты! Будешь переживать из-за каких-то трав?
Черномор, продолжая ковыряться в бороде, смеясь заявил:
— Да ладно тебе, волхв. Ты же сам сказал, что Благодать не подчиняется нашим законам. Значит, и все твои запреты — тоже полная чушь!
Священник закашлялся, и на его ладонь выплеснулась алая пена. Я видел, как дрожь пробежала по его телу — он скорчился, схватившись за голову.
— Я… не могу… это принять… — прохрипел он через силу.
— Ну, вот ещё глупости! — Черномор выхватил пузырёк из моих рук, выдернул пробку и сунул его монаху прямо в зубы. — Пей, болван! Я тащить тебя на загривке не собираюсь!
Я усмехнулся, смерив взглядом тучного монаха и жалкого карлика. Однако, физической силы в этом недомерке было столько, любой спортсмен тяжелоатлет бы обзавидовался. Так что он вполне бы смог утащить на горбушке дородного инквизитора.
Отец Евлампий через силу сделал глоток — и сразу скривился. Зелёная жижа потекла по его подбородку, смешиваясь с кровью. Но через мгновение глаза священника расширились от удивления — ему явно стало лучше.