— Что… что это было?
— Болиголов, адреналин, немного беладонны… — буркнул я от балды первое, что пришло в голову. Потому что я реально не знал, чего там понамешано. А после пронаблюдал, как естественный цвет возвращается к его бледному лицу. — И еще куча растений, произрастающих на нашей бренной земле по воле Создателя! Заметь!
Монах уставился на свои руки, которые перестали трястись, а мелкие ранки на них уже начали затягиваться прямо на глазах.
— Колдовство…
— Нет, — Я весело рассмеялся и хлопнул его по плечу (хотя я был совершенно не уверен, сработает ли зелье), — просто продвинутая фармацевтика!
Отец Евлампий, зараженный моим весельем, тоже рассмеялся. Смех его был хриплым, но живым.
— И что же мне, грешнику, теперь со всем этим делать?
— Да хоть в бутылку залей и продавай, — проворчал Черномор, вновь возвращаясь к своей бороде. — Только сначала до места на своих двоих доберись!
Ветер наконец осмелел и понёс по чудесной тропинке запах мокрой листвы. Мы собрались в кучу — потрёпанные, но целые и даже пришедшие в себя. Целительское заклинание поставило всех на ноги, а священника — зелье.
— Ну что, — я вздохнул, — дальше идём?
Нам-таки удалось отбиться от жуткой твари, не разрушив лесное волшебство — тропинка уцелела, и нас не выбросило с её извилистого пути.
Отец Евлампий перекрестился — но в этот раз тихо, без вспышек божественного света.
— Идём. Пока Господь терпит.
Мы зашагали прочь от пепелища, оставляя за спиной лишь тлеющие угли и тишину, которая наконец перестала быть такой тягучей. Тропинка вилась перед нами, словно живая, то сужаясь до едва заметной тропки, то расширяясь в подобие настоящей лесной дороги.
Лес вокруг «дышал» — ветви шептались, листья трепетали, а в глубине чащи мелькали отблески чего-то большего, чем просто свет. Черномор шёл впереди, борода его развевалась, как знамя, а крошечные ноги удивительно уверенно ступали по корням и камням.
— Эх, и зачем я вообще связался с вами? — проворчал он, ехидно прищурившись, а в его голосе слышалась веселье. Коротышка был очень рад нашему чудесному спасению, и показывал это всем своим видом.
— Потому что одинокому могучему чародею стало скучно? — Я не стал напоминать карлику все подробности нашего знакомства. Он и так о них прекрасно помнил. А вот чувство юмора у коротышки оказалось отменным, поэтому я и подколол его в ответ.
— Ха! — Черномор фыркнул, презрительно наморщив нос, но ответочку оценил. — Да я бы и один прекрасно справился! А то вам бы только чужие подвиги себе приписывать…
Отец Евлампий, уже уверенно державшийся на ногах, неожиданно произнёс то, что я вообще не ожидал от него услышать.
— Благодарю вас… всех… — сказал он мягко. — Даже если это зелье и не от Бога, то, видимо, Господь всё же благословил его действие… Я… как будто… даже помолодел…
— Ну, вот, теперь и священник начал говорить, как алхимик, — ворчливо пробормотал карлик, но не без удовольствия. — Если так и дальше пойдёт…
Тропинка вдруг сделала резкий поворот — и перед нами прямо посреди дороги зияла чёрная воронка в земле, окружённая обугленными и изуродованнми деревьями. Воздух над ней дрожал, словно над раскалённым асфальтом, а внутри клубилась непроглядная тьма.
— Вот чёрт… — прошептал я, инстинктивно зачерпывая побольше магии из резерва Черноморовой бороды.
— Что-то мне это напоминает… — Черномор тоже насторожился, прищурив свои маленькие глазки.
— Так и есть, — ответил отец Евлампий, и голос его внезапно стал твёрдым. — Это не простой провал… Это такой же разрыв пространства, как мы уже видели.
— Гребаный Раав! — выругался Чумаков. — Но, как он нас здесь нашёл?
Тьма в центре воронки сжалась, затем запульсировала — и из неё медленно начало что-то выползать. Не ангел. Не монстр. Что-то очень похожее на человека. Высокий, в длинном, изодранном плаще, и с лицом, скрытым под глубоким капюшоном. Но самое жуткое было не это.
Этот человек шёл, наплевав на все законы реальности (хотя, если честно признаться, чудесная тропа обычной реальностью не является). Всё вокруг него искажалось: трава чернела под его шагами, воздух звенел, как натянутая струна, а свет, казалось, избегал его, обтекая силуэт, словно воду вокруг камня.
Я почувствовал, как адреналин ударил в виски, когда я всё-таки признал тварь Хаоса в её новом обличье. На этот раз он решил не прикидываться архангелом, а появиться в образе «обычного» человека.