— Это… плохо? Да?
— О, да! — бросила старая ведьма. — Очень и очень плохо!
Глаша тоже подошла и сжала мою руку.
— Что он делает? И почему светится?
— Потому что он активировался, — мрачно ответила Глория. — А вот что от него ожидать — я не знаю. Но точно ничего хорошего…
Я почувствовал, как холодный пот выступил на спине. Но боялся я не за себя, а за любимых женщин, нерожденного еще малыша, и за Глорию тоже переживал.
— Отлично! — нарочито весело фыркнул я. — Мне как раз не хватало ещё одного таинственного секрета!
А вот Глаша мой юмор совсем не оценила. Её пальцы вцепились мне в руку так, что я едва не вскрикнул.
— Нам такого «веселья» и даром не надо!
Глория тоже медленно кивнула — вид мерцающего булыжника её тоже весьма напрягал. Она, активировав магическую защиту, которая отразилась мерцанием вокруг её тела в магическом зрении, наклонилась над артефактом.
— Что это? — произнесла она, заметив светящуюся резьбу из переплетённых между собой змей.
Хотя, мне показалось, что это змеи. На самом деле, присмотревшись, я понял, что это совсем не змеи — это переплетённые между собой руки многорукого существа. Насколько я знал, в индуизме присутствовало несколько многоруких богинь, таких как Лакшми, Дурга и Кали, что являются весьма важными фигурами. Лакшми символизирует богатство и процветание, Дурга — силу и защиту, а Кали — время, разрушение и преобразование.
Камень на столе неожиданно дрогнул и покачнулся, будто бы в ответ на мои мысли. Но ведь такого быть не могло… Хотя, что я вообще знаю о подобных артефактах — ни-че-го! То есть — абсолютно.
Я вновь посмотрел на камень. На испуганную, но любопытную физиономию Акулины. На задумчиво-тревожное лицо Глории. На Глашу, которая явно собиралась прямо сейчас кого-то прибить. И примерно догадывался кого…
— Извините… что так вышло… — Только и придумал я, что сказать.
Глория вздохнула.
— Ладно… у нас два варианта: либо попытаться срочно уничтожить этот камень, пока он не натворил дел…
— А второй? — спросил я.
Тонкие губы ведьмы растянулись в жутковатой улыбке:
— Попробовать изучить его… и использовать — в нем тьма энергии!
А мне вдруг отчего-то очень захотелось, чтобы этот день уже наконец закончился. Камень внезапно замер, а его жар резко спал, словно сам артефакт прислушался к словам Глории. Но в следующий миг с поверхности камня вырвался слабый фиолетовый отсвет, и в воздухе запахло озоном и чем-то неуловимо древним — сыростью гробниц, погребенных под переплетениями корней, пеплом жертвенных костров, терпкой смолой священных деревьев.
— Он реагирует на нас, — прошептала Глаша, и её пальцы ещё сильнее впились в мою руку.
— Или только на вас, Месер, — поправила Глория, не сводя взгляда с камня.
— Думаю, что только на меня… — Я осторожно потянулся к артефакту — мне отчего-то до сих пор казалось, что он не причинит мне вреда, но ведьма резко отдернула мою руку.
— Не торопитесь, Месер! Мы даже не представляем, с чем имеем дело! — Глория нахмурилась. — Но я знаю одно: энергия, заключённая в нём… немного отличается от той, которой мы привыкли пользоваться.
Камень будто услышал её. Резьба из сплетённых рук засветилась ярче, и вдруг… Тишину разрезал глухой щелчок, и поверхность булыжника треснула, словно яичная скорлупа. Камень раскололся пополам. Изнутри пробился холодный фиолетовый свет.
Гробовая тишина повисла в лаборатории, даже Глаша разжала пальцы, слегка отстранившись. Акулина тоже резво отскочила назад:
— Что… что это⁈
Глория резко выпрямилась, её защитные чары вспыхнули ярче.
— Это не просто артефакт! — прошипела она, но я и сам уже об этом догадался. — Это — печать!
Это была печать пространственных врат — самоактивирующийся магический портал. И что-то или кто-то по ту сторону этих врат хотел к нам проникнуть. Но я не мог не оценить тот момент, как была реализована идея запихнуть печать портала в камень. Как бы и мне освоить эту магическую технологию?
Из трещины в камне выползла струйка густого фиолетового тумана. Он не рассеивался, а, наоборот, клубился, словно живой, формируя в воздухе извилистые линии — древние символы, которые я не мог сходу прочесть, но инстинктивно ощущал их сложность и мощь.
— Нам нужно уходить! — Глаша схватила меня за рукав. — Сейчас же!
Но было уже поздно — камень взорвался. Не огнём и осколками — он просто… «растворился», превратившись в вихрь света и теней, а на его месте возникли пространственные врата. Ну, по крайней мере, я так понял. И понимание этого факта произошло на каком-то подсознательном уровне, потому что этот переход не был похож на всё ранее виденное.