Я ощутил, как холод пробирается по спине, но сжал кулаки и сделал шаг вперед.
— Спасибо, родичи… предки… что откликнулись на мой зов! — первым делом поблагодарил я Хранителей. — Один из всадников Апокалипсиса пробуждается во мне… — признался я. Мой голос дрогнул, но не от страха, а от сожаления, что я могу не исполнить своего предназначение — сохранить и вновь возвысить свой древний род. — И я не знаю, как остановить его…
Тени предков замерли. Даже Лютовлад не стал язвить на этот раз, поменявшись от этих известий в лице. Как будто услышал что-то одновременно ужасное и…неизбежное.
— Остановить? — первый покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. — Разве можно остановить то, что уже часть тебя?
— Остановить нельзя… — прошептал третий, его пальцы сомкнулись в странном жесте, и мне на мгновение показалось, что я вижу магические узоры, сплетающиеся в воздухе. — Но можно научиться сдерживать его…
Лютовлад же просто шагнул ко мне и положил руки на плечи, впиваясь своим пронзительным взглядом в мои глаза. И в ту же секунду я почувствовал, как тот, кто внутри меня, «проснулся» и почувствовал этот взгляд.
— Да… — не отрывая взгляда, громыхнул витязь. — Он здесь…
Третий же, перестал плести силовые узоры, скрестил руки на груди и коротко произнёс:
— Чума!
Хранители обменялись взглядами, и в их тяжёлом молчании внезапно зазвучало что-то древнее и неподъёмное, как проклятие богов.
— Чума… — повторил хранитель в медвежьей накидке, и его голос внезапно стал глубже, словно исходил не только из груди, но и из самой земли под ногами. — Первый Всадник… Венценосный…
Я почувствовал, как «сосед» в моей голове «дёрнулся», словно могучий и огромный хищник, услышавший свою кличку.
Лютовлад не убирал рук с моих плеч. Его пальцы впились в кожу, но боли не было — только холод, пронизывающий до самых костей.
— Он слышит нас… — произнёс витязь, и в его голосе впервые прозвучало нечто, кроме привычной издёвки. — И узнаёт…
Третий Хранитель медленно подошёл ближе, а в воздухе за ним пеплом сгоревшего эфира колебались остатки магических символов.
— Ты понимаешь, что это означает? — спросил он меня, и его серые глаза горели так, что мне хотелось отвести взгляд.
Я кивнул и ответил, с трудом разжимая челюсти:
— Да. Он пробуждается во мне.
— Нет! — резко возразил первый. — Он уже проснулся. — Но ты достойно сопротивлялся его присутствию.
Лютовлад внезапно оскалился, но в этот раз его улыбка не была насмешкой:
— Добре, потомок! Ты не стал его сосудом… его игрушкой… и сумел сохранить себя…
Третий Хранитель внезапно взмахнул рукой, и в воздухе вспыхнул синий огонь. Он метнулся к моей груди, и я почувствовал, как тот, кто внутри меня взревел от негодования. Но моя стена устояла, не дав ему вырваться на волю и на этот раз.
— Мы не можем его изгнать… — когда погас синий огонь, произнёс третий, и его холодный светящийся взгляд пронзил меня насквозь. — Но мы попытаемся научить тебя держать его на цепи…
— А если не выйдет? — спросил Лютовлад, и в его голосе прозвучало нечто, от чего у меня похолодела кровь. — Если всадник поглотит его разум?
— Тогда мы убьём его! — громыхнул первый хранитель — низко, хрипло, как будто рычал дикий зверь.
— И тебя заодно… — спокойно добавил третий, не моргнув глазом. — И тогда Чума возродится в ком-нибудь другом, оставив наш род в покое.
Я стиснул зубы и кивнул:
— Я готов! Так будет правильно…
И в этот момент из моей груди вырвался «чужой» голос — глубокий, могучий и властный:
— Это мы еще посмотрим!
Лютовлад отшатнулся, словно его ударило током, а третий хранитель мгновенно сомкнул пальцы в новом жесте — на этот раз защитном. Синий огонь вспыхнул снова, но уже не как испытание, а как щит между мной и остальными.
— Он говорит! — проревел Хранитель в медвежьем плаще, и его голос больше не был похож на человеческий.
Я чувствовал, как всадник внутри меня усмехается — холодно и безжалостно.
— Вы думаете, — проскрежетал мой голос, выплёвывая чужие слова, — что ваши жалкие цепи удержат меня? Меня, Первого Всадника?
Пальцы Лютовлада снова сжали мои плечи, но теперь они горели — не холодом, а невыносимым жаром.
— Молчи! — рыкнул он, и в его глазах вспыхнуло что-то древнее, дикое — словно сам прародитель рода взирал через него.
Я сжал челюсти до зубовного скрежета, стараясь не проронить больше ни слова. И у меня, кажется, получилось. В воздухе затрещало. Магические узоры третьего Хранителя сплелись в паутину света, опутывая меня и того, кто всё ещё пребывал внутри меня. Но Всадник лишь язвительно рассмеялся — и вдруг…