Молчание повисло между нами. Даже его спутник, тот нервный вампир в эсэсовском мундире, перестал дёргаться, будто осознав серьезность момента.
Глава 24
Молчание тянулось недолго.
— Сколько у нас времени, по-твоему? — резко спросил Вольга Богданович.
— Дни, может быть, месяцы. Но точно не больше года, — ответил упырь. — Слишком сильна эта сука, что призвала его в наш мир. С её помощью он здесь основательно укрепился… Вы ведь уже сталкивались с ним? Здесь? — словно не спрашивал, а утверждал Патриарх. — Я чувствую остаточные эманации Хаоса.
— А почему ты пришел именно в Пескоройку? — Я не мог не спросить его об этом. — Почему именно Перовские? Разве во всем мире не найдётся других магов?
Каин внимательно посмотрел на меня, его глаза вспыхнули кровавым отблеском.
— Почему Перовские? — повторил он мой вопрос, усмехаясь. — Потому что ни один магический род в мире… Потому что другие всегда подчиняются: европейский ковен — своей Верховной ведьме, американский Совет нечестивых — Жрецу Мрака, египетский Храм Сета… В итоге все ниточки идут к Падшему. Только Перовские не подчиняются никому! И вы всегда держали данное слово, как бы тяжко вам при этом не было!
— Я не люблю откровенную лесть, — произнёс мертвец, — но это действительно так!
— Именно ваш прародитель уже сталкивался с демоном Хаоса и не только выжил, но и сумел отправить его в ту клоаку, из которой он вылез! И еще потому… — он сделал паузу, — … потому что Раав преследует вас… А конкретно — молодого князя. Именно его, лично! Не подскажете, почему? Уж не потому ли, что именно в твоих руках имеется самое убийственное оружие на земле — «Гнев Господень»?
Я стиснул зубы. Этот чёртов упырь был прав. Он знал всё, чтобы сделать собственные далеко идущие выводы.
— Но это, отнюдь, не значит, что я согласен помогать тебе, — резко сказал я.
— А ты не будешь помогать мне, — спокойно ответил Каин. — Ты будешь спасать свой мир. Это я буду тебе помогать — потому что этот мир — и мой тоже! И если ради этого мне придётся навсегда забыть о наших разногласиях — что ж, я готов!
Вольга Богданович покачал головой:
— Слишком просто звучит, Каин. Ты что-то скрываешь.
Каин вздохнул.
— Да, я скрываю слишком многое, Вольга Богданович. Но сейчас моя цель — остановить Хаос. А у вас… у вас всё для этого есть, даже потенциальный Страж, или, если хотите — Столп Веры!
Блин, да как он это делает? Я даже не заметил, как произнёс часть этой фразы вслух:
— Как ты…?
— Я живу дольше любого смертного на земле, — холодно ответил Патриарх. Дольше любого одарённого! Я пережил всех так называемых «библейских старцев», кто мог похвастать «веком Мафусаила»[1]. И вы думаете, что я за это время ничему не научился? Да за это время даже зайца можно выучить курить…
— Зайца курить? — Не удержался я, чтобы не потролить древнего упыря. Когда еще мне представится случай его уесть. — Это что, следующий этап твоих кровавых экспериментов?
Каин хмыкнул, но в его глазах не было ни тени веселья.
— Шутки в сторону, молодой князь Перовский. Время на исходе. Раав уже здесь. Он движется по твоим следам. И если мы не сможем тебя прикрыть — весь мир станет пиршественным столом для Хаоса. Он с удовольствием пожрёт всё и всех!
— Что ты предлагаешь? — Вольга Богданович сжал кулаки, его взгляд стал свинцовым.
— Прежде всего, не оставлять молодого князя без охраны. Потому что, если Раав доберётся до него… — Каин сделал паузу, и в этот момент в его обычно уверенном голосе прозвучала едва уловимая тревога. — … то «Гнев Господень» окажется в его руках.
Сердце у меня сжалось. Мысль о том, что волшебство такой силы может попасть к демону Хаоса, вновь заставила кровь стынуть в жилах. Допустить этого было никак нельзя! Молчание повисло в воздухе будто тяжёлый занавес. Каин стоял неподвижно, его бледное лицо казалось высеченным из старинного мрамора, а глаза горели холодным алым светом.
— Вы не можете победить его в одиночку, — наконец произнёс Патриарх, словно читая мои мысли. — По крайней мере, не сейчас. А я… я могу дать тебе шанс.
— И что, ты думаешь, мы просто поверим тебе на слово? — произнёс я, стиснув зубы.
— Нет, не думаю, — голос Каина прозвучал почти мягко. — Но у тебя есть выбор: либо ты попытаешься спастись сам и проиграешь, либо позволишь мне помочь — и дашь нам обоим шанс выжить.