Поэтому часть времени мы тупо потеряли. Только через сутки на одном из привалов я, размечтавшись, как появлюсь в Ведьминой балке, решил развернуть волшебную дорожку. И самое удивительное — она развернулась! Тогда с дедом мы еще не представляли, куда она нас заведет, но, не колеблясь, решили ей воспользоваться. Как говорится, а чем чёрт не шутит? Используем наш отечественный русский авось на всю катушку!
Волшебная дорожка закончилась на границе зелёнки, в которой мы её активировали — дальнейший путь лежал через колхозные поля, на которых гнил брошенный урожай. Немцы массово угоняли наших людей в Германию, где использовали их в качестве бесплатной рабочей силы. Да-да, в двадцатом веке рабство вновь процветало. И это было совершенно немыслимо!
Дедулю вновь «понесло» — он буквально жаждал крови фашистов, порываясь вычистить ближайший к нам гарнизон вермахта, и я его прекрасно понимал. Но задерживаться мы не могли — меня отчего-то все сильнее и сильнее начали мучить нехорошие предчувствия. Может быть сказывалось чрезмерное утомление и стресс, в котором я пребывал в последнее время, может быть, что-то еще.
Но я буквально чувствовал каждой клеточкой своего тела, что нам с Ваней надо спешить. Поэтому очень раздражался, когда приходилось тратить время на разборки со своим молодым стариком. В общем, «атмосфера» была весьма нервной и донельзя накалённой.
Вновь с трудом удержав Чумакова от скоропалительных решений и необдуманных поступков, я понял, отчего его так сильно колбасит. Ведь не наблюдалось раньше с ним таких заскоков, даже во время нашей первой нашей встречи. А ведь мой молодой дед уже тогда был собранным и хладнокровным разведчиком, внедренным в самое логово врага.
И ведь он тогда спокойно справлялся со своими нервами, а теперь вел себя так, как будто совершенно не умел себя контролировать. А ларчик, оказывается, просто открывался — всего-то нужно было вспомнить самого себя в самом начале «карьеры» страшного и ужасного ведьмака.
Ведь Ваня стал полноценным ведьмаком только после того, как Вольга Богданович поправил ему энергетическую систему, настроив источник на переработку эфирной маны. И сейчас эта маго-энергетическая система срастается с нейронными связями организма Чумакова, раздражая его нервную систему.
Именно поэтому его так и корёжит, да бросает из крайности в крайность. Еще не так давно я и сам был таким. Но этот момент нужно просто пережить, да перетерпеть. И когда обе системы «переплетутся» и «прорастут» друг в друга — всё придёт в норму само по себе. И мой дедуля станет таким же, как и был ранее.
Зато волшебная тропинка лешего не подкачала — едва мы вышли к очередному лесному массиву, она развернулась сама собой, словно так и надо. И, если она, в итоге, доведёт нас до конечной точки пути, эту особенность тропинки нужно обязательно будет брать «на вооружение». Ведь «промежуточные станции» — от одного лесного массива до другого — всегда неизвестны.
Мы выскакивали из одного леса, пересекали поля, дороги, болота, и вновь ныряли в порыжевшие заросли. Лес еще не избавился от своего яркого наряда, но листопад уже шёл полным ходом. Желтые и красные листья всевозможных оттенков и насыщенности цвета кружились в воздухе и с тихим шелестом падали нам под ноги.
Эх! С каким бы с удовольствием я насладился спокойной прогулкой по окружающему меня разноцветному лесному великолепию, если бы не война. Ну, ничего, будут еще у нас в жизни спокойные осенние денёчки, когда мы Гитлеру и его прихвостням шеи-то как безмозглым курям поскручиваем. Надо только немного поднапрячься и приблизить знаменательный день нашей Победы!
За время пути мы уже наловчились определять по имеющейся карте и компасу наше текущее местоположение, временами уточняя его по встречающимся деревням и весям. Сойдя в очередной раз с волшебной тропинки, мы, наконец-то, оказались буквально в десяти километрах от окраины леса дедки Большака.
Однако предчувствие большой беды, терзавшее меня на протяжении почти всей дороги, начало сбываться — весь горизонт в нужном нам направлении был затянут жирным черным дымом. В воздухе висел едкий запах гари, который неприятно раздражал обонятельные рецепторы и забивал легкие, заставляя беспрестанно кашлять.
Владения лешего горели, это было понятно даже на таком расстоянии. Переглянувшись, мы с дедулей со всех ног рванули в сторону задымления, даже не остановившись на небольшой отдых, как планировали ранее. По дороге я старался не думать, что случилось с мое семьёй, с лешим и с партизанами.