Но в сорок пятом встретил
Ленин свои войска.
Я помню то утро счастья
И как венок возлагал
Старый немецкий мастер
На временный пьедестал.
Теперь уже все известно —
Кто эту скульптуру скрыл,
А также город и место,
Где памятник раньше был.
На том постаменте Тельман
Сегодня стоит у нас.
...Но это уже отдельный,
Мой следующий рассказ.
РАССКАЗ СОЛДАТА
Напрасно вы назвали меня простым солдатом.
Солдат войны великой — какой же я простой?
Портрет вам мой известен по стареньким плакатам,
Хоть я не отличался особой красотой.
Победа не приходит по щучьему веленью.
Я начал на границе, очнулся под Москвой.
Почти четыре года на главном направлепье
Провел я в лазаретах и на передовой.
Мне маршальскую должность в запасе узаконьте,
С годами все огромней всемирность наших дел.
В окопе самом крайнем на всем германском фронте
У Северного моря я, съежившись, сидел.
С бутылкою сначала бросался я на танки,
А после им с «катюши» отходную играл.
И под Новороссийском, на самом левом фланге,
На пляже черноморском зимой я загорал.
В атаки шел при встречном и при попутном ветре,
Как вышел и как выжил — сам черт не разберет,
На левом и на правом на флангах был и в центре,
И лично мне Верховный приказывал — вперед!
Зачем вы говорите как о простом солдате
О пане, гражданине, товарище... О том,
Кто во дворцах и замках и в каждом магистрате
Был первым комендантом, на сутки королем.
Но возраст пенсионный... Остался я за штатом
С садово-огородным участком родовым.
А все-таки считайте меня простым солдатом,
Согласен вечно зваться гвардейцем рядовым.
БАЛЛАДА ОБ АРТИСТКЕ ТРАМа
Должно быть, неизвестно вам,
Сегодняшним ребятам,
Что означает слово ТРАМ,
Рожденное в тридцатом.
Следы эпох слова таят,
И это слово тоже.
ТРАМ — это значило Театр
Рабочей молодежи.
А в ТРАМе — слушайте, друзья,
Историю с начала —
Одна знакомая моя
Всегда старух играла.
И режиссер, кудлат и лих,
Подтрунивал над нею:
«Еще сыграешь молодых,
Старух играть труднее».
Артистка соглашалась с ним
Безропотно и грустно,
Сама накладывала грим
И горбилась искусно.
В ее года, в ее лета
Играть старух обидно.
Но вот опять идет спектакль,
И зрителям не видно,
Что смотрит мне в глаза она,
На сцене умирая.
...А завтра к нам пришла война,
Вторая мировая.
Я срочно уезжал тогда
Под гул артиллерийский
И лишь потом, через года,
Узнал судьбу артистки.
Она отправилась в войска
С концертною бригадой,
Когда уже была Москва
В «ежах» и баррикадах.
Не разобрать — где фронт, где тыл,
Огонь вокруг неистов,
И прямо к немцам угодил
Грузовичок артистов.
Что будет с русской красотой,
Решительной и нежной?
Судьба, не торопись, постой,
Приободри надеждой!
И реквизит и грим при ней
Остались в суматохе...
Ноябрьский сумрак все темней,
И вот в людском потоке
Старуха дряхлая бредет,
Ягой-каргою горбясь.
Лицо в бороздках, черный рот —
Мой ненаглядный образ.
Сентиментального врага
Задело это чудо.
«На что нам старая карга?
А ну, катись отсюда!»
И так вот, с гримом на лице,
В своей коронной роли,
Она пришла в районный центр,
А он уже в неволе.
Стоит растерянный народ
На площади у церкви,
А мимо бабушка идет
В ботинках не по мерке.
Глаза из-под седых бровей
Скрестились с горем лютым,
И очень захотелось ей
Дать силу этим людям.