— Я подожду не больше недели, — бросил Гидеон, резко развернулся и ушел прочь.
— Напугалась? — Тевон приобнял дочь.
— Ужасно, — шепнула Иржин.
— Ну, сделала, что хотела?
— Нет, не удалось, — вздохнула она. — Давай домой. Я перед балом отправила документы еще раз.
Перед ними опустился удобный трёхместный ленвинд, и Тевон помог дочери залезть внутрь.
— Говорил я, нечего здесь делать, — ворчал отец по дороге домой. — Мать уже неделю молчит и плачет по вечерам. Эх, будь он проклят, этот благородный род. И с горба-то его никак не скинуть!
Иржин прижалась к отцу и шепнула:
— Зато и плюсы есть. Ты смог купить мне три годичных колдовских курса. Да, у нас нет влияния и политического веса. Но остались деньги.
— А толку-то? Курсы твои нигде в бумагах не фигурируют. Деньги на ветер, — сердито произнес Тевон.
— Думаю, лучше иметь знания и навыки, чем бумажку об их наличии, — фыркнула Иржин. — Всех претендующих на место в Крылатой Службе подвергают такой проверке, что проходит хорошо если половина.
— Ты не оставила эту мысль? — Тевон тяжело вздохнул. — Что ж я за отец, если не могу тебя отстоять.
— Самый лучший отец, — уверенно ответила Иржин. — Ты ведь мог принять его сторону, не мою.
— Какие глупости! Дочь у меня одна. Продавать родную кровь за деньги — последнее дело. Вот мы и прибыли. Ну ты посмотри, наша мама сидит в саду. Сказал ведь, что все будет хорошо. Нет, переживает.
Сверху был виден вынесенный в сад стол, покрытый светлой скатертью, и три стула, на одном из которых сидела леди Дарина дер Томна. Над ней висел светлячок, а в руках леди сжимала книгу. Но и отец, и дочь знали: вряд ли леди прочитала хоть строчку. С тех пор, как Валдерис начал добиваться Иржин, леди Дарина потеряла покой.
— Все переживают, — буркнула Иржин, — знать бы ещё, с чего он в меня вцепился!
— Ты красавица, сильная колдунья, — задумчиво отозвался Тевон.
— Я хороша, — спокойно сказала Иржин. — Но не настолько.
Лорд дер Томна ловко направил лендвинд к ангару.
— Когда ты была маленькой, на твои шесть лет мы давали прием. — Лорд дер Томна опустил ленвинд на площадку и помог дочери спуститься. — Помнишь?
— Это было ужасно, — кивнула Ирж и прикрыла рот ладонью, — уай, я уже зевок не могу удержать. Спа-а-ать. К маме, а потом спать. Не будите меня днем. Только если на похороны Валдериса.
Тевон усмехнулся в густые усы, помог дочери спуститься на землю и продолжил:
— Валдерисы тогда были не столь влиятельны и посещали все, даже самые сомнительные, рауты. Так они оказались у нас. Это был последний прием, который мы давали. Гидеону тогда было семнадцать. Его отец пошутил, что для парня подрастает невеста. Помнишь, что ты на это сказала?
Иржин удивлённо посмотрела на отца:
— Смеёшься? Я о самом приеме помню только то, что платье было неудобным, жарким и длинный подол путался в ногах. Отвращение к платьям у меня оттуда.
Они вышли к саду, и вокруг тут же засияли крошечные огоньки. Это заклятье придумала леди Дарина, когда Иржин была совсем ребенком. С тех пор эти маленькие искорки стали частью их повседневной жизни.
— Мы тогда все посмеялись, — невесело усмехнулся Тевон. — С истинно детской непосредственностью ты прошлась по внешности Гидеона и заявила, что умрешь старой девой, лишь бы не становиться его женой. Это слышали много людей — и парня подкалывали до конца вечера.
Иржин поперхнулась смешком. Да, порой у нее язык срабатывал быстрее мозга. Но ей же было всего шесть лет, неужели он мог затаить злобу?
— И что, спустя четырнадцать лет он решил жениться из-за детского лепета избалованной малявки? — усомнилась Ирж.
Лорд дер Томна рассмеялся, приобнял дочь и шутливо ее поддел:
— А какая ещё у него может быть причина? Твой дивный нрав? Сама ведь говоришь, что хороша, но не слишком. Идём, мама ждет.
К их приходу Дарина уже разлила по чашкам ароматный чай. Иржин принюхалась и кивнула сама себе — успокоительный сбор и несколько травок для глубокого, безмятежного сна. Мама всегда знает, что нужно ее дочери и супругу. Никто ничего не говорил — домочадцы давно привыкли, что расстроенная мама не говорит. Остаётся только ждать, пока леди Дарина справится со своими чувствами.
Глава 2
Проснулась Иржин разбитой. Всю ночь ей снился оскорбленный эльф-альфонзо. Подсознание дополнило реальность, и во сне спаситель скорбно качал головой, укоризненно вздыхал и, понурившись, уходил. Можно сказать, что Иржин проснулась от ощущения жгучего стыда. Ведь он, в конце концов, не дал ей упасть. А она, преисполненная благодарности, нахамила ему в лучших базарных традициях. Кошмар.