С таким пониманием естественна защита расы, подверженной воздействию двух типов обстоятельств. Здесь раса соответствует совершенству, отбору и формированию, действующей в природе высшей силе, передаваемой при помощи биологического и этнического наследия. Таким образом, само собой разумеется, что при этом осуществляется сохранность и защита такого биологического наследия, однако происходит гораздо большее: в жизни поддерживаются духовное напряжение и внутренняя сформированная душа, эта материя поднимается до этой определённой «формы». Здесь лежит корень заблуждения определённых расовых теоретиков — например, де Гобино: упадок культуры не является, как они полагают, роковым следствием смешения соответствующей расы с другими народами. Напротив, истина состоит в том, что раса со своей культурой приходит в упадок, если в упадок приходит её дух, если ослабляется внутреннее напряжение, которому она обязана своей формой и типом. В таких обстоятельствах раса изменяется или приходит в упадок, поскольку она повреждена в своём корне. В этом случае этнические, биологические элементы лишаются внутренней связи, которую удерживала их вместе в единстве формы: при этом первого изменяющего воздействия достаточно для быстрого вырождения — также в этническом и биологическом смысле. В этом упадке раса спускается до уровня чистой природной силы и находится уже ниже уровня роковой случайности.
Сохранение расовой чистоты, само собой, является самым благоприятным условием того, чтобы «дух» расы сохранялся в своей изначальной мощи и чистоте. И у отдельного человека телесное здоровье и неуязвимость — залог щедрых действий высших сил. Но у полноценного владеющего собой человека его внутренняя жизнь не является следствием милостей и немилостей внешних обстоятельств. Таким же образом, если у расы как души и основы есть настоящая сила и полноценная «культура», тогда простой факт её контакта или смешения с другой расой вовсе не означает дальнейшего упадка. Может даже случиться так, что дух высшей расы осуществит преобразование в тот же самый тип из чужих, низших элементов действием невидимых, но неопреодолимых ферментов. Излишне говорить, что общеизвестные исторические примеры такого события идентичны процессу перехода от расовой идеи (Rassegedanken) к имперской идее (Reichshgedanken).
Это является решающим для указанной выше противоположности. Натуралистическая идея расы может вести только к ограниченному жёсткому партикуляризму, большей частью выдавая только бессознательный страх расширения горизонтов. В духовном понимании расового мышления существует, напротив, возможность имперской функции как положительного преодоления как нивелирующего евреизирующего (verjudeten)интернационализма, так и подрывного материалистического расового фанатизма. Муссолини верно заметил: «Стремление к Империи — это знак полноты жизни; его противоположность, стремление оставаться дома, — это всего лишь симптом упадка». Что действительно духовно нормализует расу, так это то, что судьбоносно ведёт такую расу за её пределы.
Последнее замечание: сила современных расовых идей сводится к «возвращению» к расе как природе, необходимому в коллективистском и демагогическом смысле, даже если такая демагогия скрывается в мистическом одеянии или авторитарном строении. Это возвращение к превосходству чистого демоса, это возвышение (Heraufkunft) «духа масс», новое воплощение «изначальной души племени».
С другой стороны, духовное понимание по сравнению с возвращением к расе означает возвращение к своей внутренней традиции и тесную связь с идеей иерархии. Если «раса» —это происходящее сверху формирование, победа «культуры» над «природой», — тогда только через элиту можно осуществить практическую регенерацию дремлющей в вашем лоне сформированной первозданной силы: через элиту ясного вида, твёрдой воли и непоколебимого превосходства. Такая элита станет действенной в двойном смысле. Прежде всего, она будет действовать как авторитарный принцип порядка, формы и организации внутри социальной реальности; как руководящая группа государства, энтелехия — т. е. оформленный принцип жизни нации. Во вторую очередь такая элита будет действовать как «катализатор». Вождь как первостепенное воплощение типа расы станет «осуществлённым идеалом». Это предпосылка магии энтузиазма и оживления, сопровождающейся уверенным признанием и героической преданностью, и далекого от просто пассивного массового внушения. Именно такую идею можно было бы заимствовать у Муссолини, так как его «народ» не тождественен количеству, коллективу или какому–нибудь зависимому от природы географическому единству; народ или нация имеет ценность как «разнообразие, приведённое к единству через одну идею». Эта идея «осуществляется в народе как осознание и воля немногих, даже единицы, хотя она является идеалом в сознании и воле всех сражающихся за её воплощение». Это предпосылка такого гальванизирующего контакта и твёрдой единой живой точки разнообразных сил народа, которая обрекается на роковую мутацию и разложение, как только её внутренние опоры слабеют и она попадает под воздействие случайности материальных, этнических, «реально–политических» и прочих других эмпирических условий.
Это последний момент. Для нас имеет высшую ценность именно аристократическое понимание и традиция расы как проявления силы «культуры»: традиции, которая находит своё естественное увенчание в гибеллинской имперском идее.
Rasse und Kultur //Widerstand, № 6, 1933
РАСА КАК СИЛА, СОЗИДАЮЩАЯ ВОЖДЕЙ
В нашей предыдущей статье в колонке Diorama[76] мы задавались вопросом, должна ли расовая доктрина помимо общих указаний по расовой и национальной гигиене и защите нашего генетического наследия от кровосмешения и гибридизации быть сведена лишь к «обучению», или же рано или поздно она должна стать основой подлинного «образования» в нашей стране — с особыми задачами духовного и политического характера, относящимися к определённой расовой элите? Другими словами, необходимо задаться вопросом, должны ли мы у себя дома, учитывая схожие потребности, принять меры, подобные предпринятым немецким национал–социализмом, который, несмотря на то, что является более молодым, чем итальянский фашизм, уже создал «школы Адольфа Гитлера» (Adolf Hitler Schule), [77] орденские замки для курсантов СС и учебные заведения «Напола» (Napola, Nationalpolitische Erziehungsanstalten). [78] Все эти немецкие учреждения фактически демонстрируют совершенно определённое намерение перейти к политическому отбору, в котором расовые соображения должны играть основополагающую роль и иметь ценность подлинной созидающей силы.
В целом, нужно признать, что проблема будущего руководящего класса является одной из наиболее существенных задач движений реставрационного характера. И если на первых стадиях борьбы за власть и консолидацию против внешних врагов её ещё можно отложить, то на второй стадии ей необходимо заняться вплотную, чтобы навсегда сохранить и стабилизировать организм, являющийся созданием и выражением «людей судьбы». Чтобы внести свой вклад в достижение подобной задачи, расовая доктрина не должна истощаться в культурных и пропагандистских формах, и не может быть ограниченной лишь академической сферой. Конечно, предварительным условием здесь является то, что такая доктрина должна пониматься во всеобъемлющем смысле, не ограничиваясь биологической и антропологической сферой («расизм первой степени»). Необходимо рассматривать расы как реальности душевного порядка, характера и стиля жизни («расизм второй степени»), и, наконец, раса должна осознаваться, как «миросозерцание», как раса духа («расизм третьей степени»).
[76]
[77]
Первый из трёх типов школ, учрежденных по инициативе А. Гитлера для подготовки национал–социалистической элиты. Кандидаты в «школы Адольфа Гитлера» отбирались из числа младшей группы организации «Гитлерюгенд». Обучение велось по военному образцу и продолжалось до 18 лет. —
[78]
Созданные в апреле 1933 года учебные заведения. Учебный и воспитательный процесс строился по образцу прусских кадетских корпусов. В «Напола» обучались подростки в возрасте 10–18 лет. —