Что касается секретности, лично мне она не мешала. Будучи человеком очень рассеянным, я для себя нашел выход из положения: собственные тетради и блокноты не заводил. С начала работы в КБ у меня были только две собственные секретные тетради и портфель, который я должен был сдавать в секретный отдел при уходе с работы. Но этими тетрадями пользовался только в первый год работы, и то очень редко, а потом уже, когда у меня возникала необходимость написать что-то самому, брал блокнот у первого попавшегося сотрудника, писал, отдавал ему, просил сдать в машбюро, а когда напечатают, то там же, в секретном отделе, положить в мою почту. Это не могло быть не замечено «секретчиками». Раз в несколько лет раздавался звонок с предложением тетради уничтожить, а секретный портфель сдать. Но я почему-то отказывался. Чувствовал, что с каждым годом эти две тетради становились для меня все более ценными. Иногда на обычной бумаге набрасывал идею и отдавал сотрудникам на чистовое оформление с соблюдением правил секретности. На таких же листках, в обычных блокнотах и ежедневниках записывал для памяти, что нужно будет сделать или проверить. И таких бумаг, черновых набросков у меня к концу каждого рабочего дня на столе скапливалось довольно много. Время от времени я истреблял их. Но многие почему-то очень не хотелось уничтожать, типичная плюшкинская черта. И время от времени папки с этими черновиками складывал в сейф или просто в шкаф (в зависимости от существа заметок).
А в остальном секретность документации нам, инженерам, была удобна тем, что не надо было самим заботиться о сохранности чертежей, схем и всем таком прочем — за этим следила целая служба безопасности. Полезное дело, хотя и весьма дорогостоящее. Дешевле было бы, конечно, приучить работников к аккуратности, не быть разгильдяями. Но поскольку служба уже существовала и работала, то почему бы ею не воспользоваться? Хотя если по существу, то ничего секретного в нашей работе не было и скрывать было нечего. Что же касается сохранения в секрете гениальных мыслей и идей от заокеанского или какого другого интересанта, то при том высоком темпе развития работ красть друг у друга идеи и технические решения было совершенно бессмысленно. Более того, если кто-то попытается жить за счет краденых секретов, он сам себя, свое предприятие, свое государство обречет на отставание: тот, кто пристраивается в хвост, в хвосте и плетется. Это мы наблюдали на протяжении десятилетий в авиации, да и в других областях техники.
Если же говорить о секретах, связанных в дальнейшем с профессиональной деятельностью космонавтов, то им вообще нечего было скрывать, разве что какие-нибудь дурацкие поручения военных начальников по каким-нибудь «военным» наблюдениям, да и то только для того, чтобы скрыть свою глупость.
У С. П. был «помощник», так сказать официально приставленный, потом их стало два, потом три: суперважная персона! Одним он позже даже поделился с Бушуевым. Практичный С. П. быстро превратил своих охранников и наблюдателей в лакеев: носили за ним его портфель (там же секреты государственного значения!), привозили продукты домой (тоже секретные?), вызывали машину, докладывали все нетайные и тайные новости о сотрудниках, о подслушанных спецслужбой разговорах. Одним словом, он превратил ведомственную службу КГБ в свою собственную. Наверняка они докладывали обо всем на Лубянку, но эти их доклады едва ли всерьез интересовали «большой» КГБ (есть наблюдение, и ладно), а вот местному владыке их информация могла быть очень полезна! И официальные сексоты стали служить ему. Доподлинно я, конечно, знать об этом не могу. Но могу суммировать постепенно накопившиеся вроде бы разрозненные факты.