В течение столетия Британия и Франция сражались в войнах, которые французские историки назвали «Второй Столетней Войной» или же «Битвой за Атлантику». Причина её была коммерческой: соперничество в торговле с Северной и Южной Америкой и с наиболее ценной частью Америки — вест-индскими островами.
Британия содержала крошечную армию, но огромный флот. В соперничестве за торговые пути и колонии это давало ей преимущество перед Францией, обширным сухопутным границам которой требовалась большая регулярная армия. По мере того, как Британия постепенно увеличивала свою мощь на море, французам — а также испанцам — казалось, что она самонадеянно претендует на контроль над всей морской торговлей, выдавливая своих соперников. Они стремились защитить свою еще существующую долю и укрепляли свои флота, что было предметом глубокой озабоченности британцев во время американской войны за независимость (1776-1783), в которой многие из офицеров, принимавших впоследствии участие в Трафальгарском сражении, получали бесценный боевой опыт. Этот вызов еще более укрепил британцев в их стремлении к доминированию, и по окончании американской войны последовала гонка вооружений, в которой все три нации усиливали мощь своих флотов.
Ставкой в этой игре была атлантическая торговля — самый динамичный и расширяющийся сектор европейской экономики. В период с 1716-го по 1787 год внешнеторговый оборот Франции увеличился в десять раз, и ко времени революции три четверти ее приходилось на торговлю с собственной колонией Санто-Доминго, которая была лишь частью одного из вест-индских островов. Богатства, которые текли с обширных вест-индских плантаций, поражали любое воображение. Там произрастали предметы роскоши того времени: кофе, сахар, какао, имбирь, хлопок, индиго, выращивавшиеся африканскими рабами, которые и сами собой представляли ценные предметы торговли. В 1780-х годах стоимость торгового оборота Санто-Доминго — главным образом сахар и кофе — равнялась всему торговому обороту недавно созданных Соединенных Штатов. Санто-Доминго торговало главным образом с Бордо, который, как и Нант (французский соперник Ливерпуля и Бристоля в качестве работоргового порта), имел процветающие сектора промышленности, связанной с колониальной торговлей: сахарные заводы, табачные, парусные и канатные фабрики, литейные производства. Атлантические приморские провинции стали вскоре наиболее индустриальными во Франции.
Связующим звеном между коммерцией и морской мощью стали "первоклассные моряки". Люди, которые в мирное время зарабатывали себе на жизнь, плавая на торговых судах через Атлантику, в военное время пополняли ряды военно-морского флота. В вест-индской торговле было занято две трети океанских торговых судов Франции и лучшие 15 тысяч из общего числа (82 тысячи) зарегистрированных моряков. Лорд Родней доказывал, что именно вест-индская торговля дала возможность Франции оспаривать титул владычицы океана во время американской войны, а в Национальной Ассамблеи Франции в 1790 году прозвучало, что, потеряв эту торговлю, в будущем Франция не будет иметь никаких шансов в войне на море.
Британцы правильно определили французский успех в Вест-Индии как главную причину подъема морской и коммерческой мощи своего врага. И они были полны решимости сломить эту мощь. Когда в 1793 году разразилась война, Джон Булль уже вовсю присматривался к рождественскому пудингу. Газета Таймс в статье от 8 февраля разъясняла:
Франция является единственной державой, чья морская мощь до сих пор представляется равной Британии, и чья торговля соперничает с нашей в обеих частях света.… Если бы Англия добилась успеха в уничтожении морских сил своего соперника; если бы она смогла повернуть течение этой торговли, которая так часто возбуждает ревность, в пользу своей собственной страны… степень коммерческого процветания, до которой могли бы подняться три королевства (Великобритании), превзошла бы все расчеты.
Очень легко доказать, что после революции французский флот самоуничтожился. Liberte, fraternite и особенно egalite разрушили дисциплину на флоте: никто не выполнял приказов. Большинство офицеров были аристократами, и многие из них были осуждены и посажены в тюрьмы. Некоторые были гильотинированы; некоторые ушли в отставку и вернулись к частной жизни; кто-то эмигрировал. Политический хаос разрушил военно-морскую организацию и кораблестроительные программы.
Британия воспользовалась слабостью противника. С семидесяти линейных кораблей в 1790 году морская мощь Франции опустилась до сорока семи в 1802 году. Французская торговля также захирела, благодаря хаосу в колониях (в частности гражданская война и восстание рабов в Санто-Доминго) и британскому господству на море. Затем Наполеон взял власть. На флоте был восстановлен порядок и укреплен моральный дух. Как только в октябре 1801 года были подписаны предварительные условия Амьенского мира, Наполеон начал организацию экспедиции, чтобы покончить с хаосом в Санто-Доминго. Экспедиция отплыла в декабре. В экспансивном воображении Наполеона это был первый шаг к сотворению новой американской империи, опирающейся на Луизиану, обширную провинцию, которую Испания уступила по мирному договору. Но французские экспедиционные силы, ослабляемые болезнями, таяли под ударами черных повстанцев, тайно поддерживаемых Британией и Соединенными Штатами. В расстроенных чувствах — "проклятый кофе, проклятый сахар, проклятые колонии" — Наполеон продал Луизиану американцам и использовал полученные средства для финансирования другого подхода к атлантической проблеме — прямого вторжения в Англию.