В воде эти с виду неуклюжие создания превращаются в гладких и гибких властителей иной стихии, с которой им вообще не стоило бы расставаться, если бы не потребность рожать детенышей, наслаждаться любовью и солнечными ваннами. Вода — вот подлинная среда их обитания, навсегда ставшая ею с тех пор, как их предки покинули сушу несчетные миллионы лет назад.
Достигая четырехметровой длины и обладая развитой мускулатурой, одетые в толстую, прочную как броня шкуру, взрослые моржи не ведают страха в мире океана. Общительные и миролюбивые по натуре, за исключением случаев, когда они защищают своих сородичей, они живут гармоничной жизнью, как и все моржовое племя северного полушария. В былые времена оно было весьма многочисленным в водах Атлантического побережья Северной Америки до самого Кейп-Кода на юге, а также до островов Королевы Шарлотты на ее Тихоокеанском побережье. Они недурно проводили время, легко ныряя на прибрежных банках за устрицами, мидиями, двустворчатыми и брюхоногими моллюсками или нежась на залитом солнцем берегу.
Так они и жили примерно пятьсот лет тому назад, когда на них впервые натолкнулись пришельцы из Европы.
Несколько лет назад в ленинградском музее Института Арктики и Антарктики мне дали подержать тяжелый кусок древней кости с искусно выполненной резьбой. За хозяина был археолог с Чукотки, который задавал мне загадки. «Что это такое. как по-вашему?» — спросил он меня
«Слоновая кость? — пробовал я отгадать. — Может быть, бивень слона… или мамонта?»
«Верно, кость. Рукоятка меча из астраханских раскопок на древнем торговом пути в Персию. Возможно, пятый век. Но это — морж… по-вашему — «волрус». А известно ли Вам. что в те далекие времена бивни моржей ценились дороже, чем слоновая кость?»
Мне это не было известно, и я был заинтригован. Чтобы утолить мое любопытство, мой друг показал мне датированное IX веком письмо одного московского князя, плененного татарами, за освобождение которого был назначен выкуп в 114 фунтов золота или… столько же фунтов моржовых бивней. Я узнал также, что с глубокой древности до 1600 года нашей эры моржовая кость была одним из наиболее ценных и желанных товаров. Небольшие по размеру[113] и удобные для транспортировки бивни служили расчетной валютой в виде естественных «слитков» или ценным материалом для изготовления резных предметов и украшений.
«Моржовый клык, — рассказывал мой попутчик, — более двух тысячелетий считался «белым золотом» в Северной Европе и во многих частях Азии. Не странно ли, что такому чудищу довелось стать столь значительным источником обогащения?»
Извлекать доход можно было не только из «слоновой» кости моржей. Прочную шкуру взрослого самца не брала мушкетная пуля, и кожа из моржовой шкуры лучше бронзовых щитов защищала от секущих и колющих ударов холодного оружия. Именно поэтому в течение многих веков изготовители щитов и их военная клиентура отдавали предпочтение самой дорогостоящей моржовой шкуре.
Находили ей и другое применение. Из шкуры одного моржа можно было выкроить, разрезав ее по спирали, до девяноста метров узкой полосы. Пропитанный моржовым жиром, такой канат не уступал канатам из растительных волокон, превосходя их в гибкости и прочности. С давних пор в течение долгого времени мореходы северных морей предпочитали оснащать свои корабли только такими канатами.
На этих кораблях пользовались еще одним продуктом — смолообразным веществом, получаемым от выпаривания кипящего моржового жира. Эта вязкая черная масса использовалась для шпаклёвки швов и просмолки обшивки, чтобы защитить ее от корабельных древоточцев. Первый известный нам корабль европейцев, успешно пересекший Северную Атлантику, был «Кнорр» исландского купца Бьярни Херельфссона, который достиг Ньюфаундленда в 985 году. По всей вероятности, он был оснащен такелажем из полос моржовой шкуры, пропитанных моржовым жиром.
Не одни северяне добывали моржей для своих нужд. Судя по костям, найденным в холмах из хозяйственных отбросов первобытного человека, моржи в те далекие времена встречались вплоть до Бискайского залива на юге и, похоже, до второго века нашей эры — в водах Ла-Манша. Однако по мере роста населения и совершенствования его уменья убивать племя моржей стало нести тяжелые потери, постепенно исчезая из более теплых морей. Последний морж на Балтике был убит еще в VII веке, а в течение следующего столетия охотники за бивнями и шкурой успели уничтожить моржей Северного моря, а также Фарерских, Оркнейских и Шетландских островов в Атлантике. В IX веке норвежский искатель приключений по имени Ок-тер сообщал, что моржи почти не попадаются в районе Норд-Капа — самого северного мыса в Европе. С уменьшением их числа росла их ценность, а следовательно, и напористость охотников, в результате чего уже в конце X века даже норвежским королям не удавалось найти достаточное количество моржовых шкур для обивки деревянных щитов, которые устанавливались вдоль планширя лх барказов, украшенных на носу головой дракона.