Корифей
Всем женщинам отныне ненавистна
Тиндара дочь, позорящая пол.
Орест
О, верного нам друга не заменит
Ни золото, ни трон, и предпочесть
Толпу участью доблестного сердца
Один безумец может. Ты, Пилад,
С Эгисфом мне покончить помогая,
Делил со мной опасность, а теперь,
1160 Когда я всеми брошен, планом мести
Мне сердце радуешь. Но докучать
Я не хочу хвалой тебе. Коль жизнью
Пожертвовать должны мы, сладки нам
Предателей стенания и гибель.
Атрида кровь во мне. Отец мой был
Вождем Эллады признан всей, и, властью
Тирана не владея,[501] он богам
Могуществом был равен, — смертью рабской
1170 Я имени его не оскверню
И Менелая славой не венчаю.
Но если бы убить и уцелеть
Нам рок сулил... О, счастье!.. О, надежда!..
«Убить и уцелеть» — четою слов
Крылатою отрадно сердце нежить,
И сладость их доступна бедняку.
Электра
Мне кажется, что я открыла способ
Спасти тебя, Пилада и самой
За вами вслед спастись. Послушай, брат.
Орест
1180 То — божий перст. В твой гибкий ум я верю.
Электра
Внимания обоих попрошу.
Орест
Я жду, сестра, есть сладость даже в самом
Томлении, когда мы счастья ждем.
Электра
Ты знаешь дочь Елены? Как не знать?
Орест
Питомицу покойной, Гермиону?
Электра
Она пошла могилу навестить.
Орест
Зачем? И где ты видишь тут надежду?
Электра
Фиал излить на материнский гроб.
Орест
Спасения я все-таки не вижу.
Электра
Назад пойдет — чем не заложник нам?
Орест
1190 Но чем же нам троим залог поможет?
Электра
Как — чем, Орест? А если Менелай,
Мстя за жену, расправиться с тобою,
С ним и со мной захочет, нас убив, —
Нас, говорю: ведь дружбою мы слиты, —
Приставь тогда к девичьей шее нож,
И если царь, жены окровавленный
Увидев труп, заступится за нас,
Дочь возврати ему. Но если, гнева
Не победив, упорствовать в твоей
Он казни не оставит, Гермиону
1200 Заколешь ты. Но, вероятно, он
Остынуть не замедлит: сердца мужа
В спартанце нет. Вот почему, Орест,
В спасенье верю я. Я все сказала.
Орест
Рассудком ты мужским одарена
И красотой отмечена меж женщин.
Ужель тебе, Электра, умирать?
Ужель тебе, Пилад, ее лишаться?
Пилад
О, если бы на светлый брачный пир
1210 Для ней чертог фокидский отворился!
Орест
(Электре)
Когда ж назад, скажи, она пойдет?
Мне все теперь удачу обещает,
Лишь завладеть успели б мы отца
Безбожного детенышем любимым.
Электра
Она теперь уже недалеко:
Он наш, Орест, коли расчет мой верен.
Орест
Отлично. Ты, Электра, у дворца
Останешься царевну караулить.
И если бы, пока не удалось
Покончить нам расправы, увидала
Кого-нибудь из близких ты, иль муж
1220 Еленин к нам в чертоги устремился, —
Ты закричишь, иль в двери застучишь,
Иль голосом нам знак подашь. Войдем,
На этот бой последний изготовив
Свои мечи, товарищ трудовой.
О мой отец, в обитель ночи черной
И твой чертог да снизойдут слова!
К тебе мольбу склоняем мы[502] — несчастен
Из-за тебя твой сын; он за тебя
Неправедно гоним и предан братом
Твоим за то, что был и прав и смел.
О, помоги нам захватить Елену,
1230 Союзником для дерзостных явись!
Электра
Приди, отец, коль до глубин подземных
Твоих детей доходят голоса.
Здесь за тебя, отец, мы умираем.
вернуться
501
Ст. 1168. ...властью тирана не владея... — Орест хочет сказать, что Агамемнон, хотя и не был единоличным владыкой Эллады, пользовался в ней авторитетом по праву лучшего. Ту же мысль высказывает о себе самом Менелай в «Елене», ст. 395.
вернуться
502
Ст. 1227. К тебе мольбу склоняем мы... — Стихи 1227—1230 являются, скорее всего, более поздней вставкой; их не было в изданиях античного времени, и они нарушают ритм молитвы, в которую каждый из участников предстоящего предприятия вступает репликой из двух стихов: 1225 сл. — Орест, 1231 сл. — Электра, 1233 сл. — Пилад.