1. Главная
  2. Книги
  3. Еврипид
  4. Трагедии том 1
  5. Страница 274
Выбрать главу
Хор
К матерям обращаешься...
Адраст
820 Слышите...
Хор
Стонешь о двойной беде...
Адраст
Что бы кадмейцам убить меня, в прах растоптать!
Хор
Если б мне никогда Не ведать ложа мужского!
Адраст
Эпод
Вы скорби видите море, Злополучные матери!
Хор
Лицо ногтями изодрали мы, Посыпали головы пеплом...
Адраст
Увы, увы мне! О, поглоти меня, земля! 830 О буря, унеси! Мне упади на темя, Зевсов пламень!
Хор
Злосчастные ты браки знал, Ты внял зловещий голос Феба. Эдипа бросив дом, в тебя вселилась Губящая Эриния.

ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ

Входит Тесей.
Тесей
Хотел вас расспросить, когда стенали Над воинами вы; теперь, минуя 840 Заботы ваши, обращусь к Адрасту. Кто эти семь отважнейших? Откуда? О них, разумный, многое видавший, Ты молодым согражданам скажи. Я видел их дела, превыше слов, Когда они взять город устремились. Лишь об одном расспрашивать не стану, Чтобы не вызвать смеха, — кто с кем дрался, Кто ранен был чьим именно копьем.[604] Такой рассказ не впрок ни говорящим, 850 Ни слушающим их, — и кто б средь боя, Когда пред ним теснится копий строй, Смог разобраться, кто там самый храбрый? Не стали б мы ни спрашивать о том, Ни доверять столь смелому рассказу, — Едва приметит, что ему грозит, Тот, кто стоит лицом к лицу с врагом.
Адраст
Так слушай же, — по твоему желанью С охотою друзьям моим воздам Хвалу, — я говорить хочу лишь правду.[605] 860 Смотри, вот Зевсовой стрелой пронзенный, — То Капаней. Он очень был богат, Но вовсе не заносчив, никакой В нем не было гордыни, словно в бедном. Чревоугодников он избегал, Стыдящихся простой еды; считал он, Что доблесть не в желудке, что довольно Немногого, чтоб жить. Был верным другом В глаза и за глаза. Подобных мало: Правдивый нрав, приветливая речь, 870 Без праздных обещаний ни рабам, Ни гражданам... Вторым я Этеокла[606] Хочу назвать. Он столь же был хорош. Он молод был, он не имел богатства, Но был высоко чтим в земле аргосской. Ему друзья носили часто деньги, Но Этеокл не брал их, не желая Быть собственного золота рабом. Не государство порицал он, — только Правителей негодных: государство 880 Не виновато, что правитель плох. Гиппомедонт — здесь третий. Никогда И в ранней юности не предавался Ни радостям искусств, ни сладкой жизни; Жил средь полей, там упражнял себя Для подвигов; охотиться ходил, Любил коней и, напрягая лук, Для службы государству мощь копил. А вот Парфенопей, сын Аталанты, Охотницы, красы предивной мальчик, 890 Сам аркадиец, но, прибыв на Инах, Был в Аргосе воспитан; поначалу На проживанье право получил. Не возбуждал он злобы, не был в тягость; Ни склок, ни ссор не заводил, — а ссорщик Всех ненавистней, будь он свой иль пришлый. В строю он, как аргосец прирожденный, Край защищал; успехом нашим счастлив, При неудачах города — скорбел. Он многих был любовником, и женщин 900 Пленил немало, но не делал зла. Тидею кратко я воздам хвалу: Пусть не красноречив, — в военном деле Он был изобретатель и знаток. Умом хоть ниже брата Мелеагра, В искусстве бранном равным стал ему, Открыв уменье действовать щитом. До славы жадный, все богатство духа Не на словах он проявлял, а в деле... Теперь, все зная,[607] не дивись, Тесей, 910 Что умереть под крепостью решились. Дается совесть добрым воспитаньем; Стыдится муж, постигший добродетель, Стать негодяем. Можно обучить И доблести, внушая детям слушать И повторять, что незнакомо им. Всю жизнь при нас — усвоенное с детства; Воспитывайте тщательно детей.
Хор
(к павшим)
Увы, мой сын, тебя на горе Вскормила, на горе под сердцем носила, 920 Муки родов терпела... Теперь Все труды мои Аиду Достаются... Не будет, увы, У меня, злополучной старухи, Сына-кормильца.
Тесей
Сын Оилея благородный, вместе С четверкою землею поглощенный, Почтен богами явственно. И сына Эдипа, Полиника, мы прославим, В ошибку не впадая; он моим 930 Был гостем, перед тем как добровольным Изгнанником из Фив явился в Аргос. Но знаешь, как с другими поступлю?
вернуться

604

Ст. 846—850. Эти стихи обычно расценивают как полемику с Эсхилом, который дал в центральной сцене «Семерых против Фив» (ст. 375—676) характеристику семи вождей, нападавших на город, и семи фиванцев, выставленных против них. Но о самом сражении («кто с кем дрался») Эсхил в «Семерых» как раз ограничивается очень кратким сообщением, последующие же слова Тесея («кто б средь боя... смог разобраться...») заставляют видеть в его словах скорее критику эпических повествований о поединках отдельных героев, — такие рассказы и в самом деле потеряли смысл в эпоху массовых сражений V в.

вернуться

605

Ст. 860—932. Здесь несомненна трактовка семерых нападающих, прямо противоположная традиции, которой и сам Еврипид будет отчасти следовать в «Финикиянках», ст. 1113—1140. Причину такой перемены понять нетрудно: Тесей, мотивирующий свое выступление в защиту тел аргосцев благочестием, не мог бы этого сделать, если бы погибшие были охарактеризованы как наглые и надменные насильники и безбожники.

вернуться

606

Ст. 871. Этеокл — аргосец, сын Ифия (см. ст. 1037 сл.), которого не следует смешивать с его тезкой Этеоклом, сыном Эдипа.

вернуться

607

Ст. 909. Теперь, все зная... — Адраст характеризует только пятерых из семи вождей, так как судьба Амфиарая (сына Оилея) и Полинина известна самому Тесею (ст. 925—931).

~ 274 ~