Железнодорожный полицейский вел искреннюю беседу с пожилой парой. Когда он увидел, что женщина указывает на доску, Молт почувствовал себя так, словно его только что сильно ударили в живот.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Николас Торп был в отчаянии. Перед президентом и тренером команды Кембриджа ему удалось в значительной степени сдержать свои чувства. Им нужно было передать важные новости. В результате им пришлось внести коррективы в свои мысли о гонках на лодках.
Торпа поддерживали остальные. Теперь, когда он вернулся в свою комнату в Королевском колледже, некому было выразить сочувствие и поддержать его. Он был совершенно один. Полная безнадежность его положения заставила его разрыдаться, промокнуть глаза платком, а затем так сильно скрутить его вокруг пальцев, что это причинило ему настоящую боль. Его ждало еще много страданий, физических и моральных. Жизнь без Бернарда Помероя была бы затяжным испытанием.
Он даже не услышал первый стук в дверь, а второй едва достиг его ушей. Третий был вообще более твердым и решительным. Его нельзя было игнорировать.
«Уходи!» — крикнул он.
«Это вы, мистер Торп?» — спросил вежливый голос.
кем разговаривать ».
«В моем случае, я надеюсь, вы сделаете исключение. Я инспектор Колбек из Скотленд-Ярда, и я расследую подозрительную смерть вашего друга, Бернарда Помероя». Наступило долгое молчание. «Вы меня слышали, сэр?»
«Да, да», — сказал Торп. «Пожалуйста, дайте мне минутку, инспектор».
Доползая до зеркала, он сделал все возможное, чтобы вытереть последние слезы и привести себя в порядок. Сделав глубокий вдох, он расправил плечи и пошел к двери. Когда он отпер и открыл ее, он с откровенным изумлением посмотрел на своего гостя.
« Вы инспектор Колбек?» — спросил он.
«Это повод для такого удивления?»
«Нет, нет, совсем нет… просто ты не такой, как я ожидал».
«Один из моих друзей очень резко высказался о полиции. Он считает их шутами».
Колбек был удивлен. «Меня называли и хуже. Если бы ваш друг знал, что я окончил Оксфорд со степенью в области юриспруденции, — сказал он, — он, возможно, подумал бы о нас добрее». Он стал серьезным. «Прежде всего, позвольте мне выразить вам мои глубочайшие соболезнования. Я знаю, что вы потеряли своего самого близкого друга».
«Бернард был мне как брат, инспектор».
«Были ли у него настоящие братья?»
«Нет, было три сестры, вот и все».
«Где я могу их найти?»
«Одна живет в Италии со своей матерью, а другая вышла замуж за кузена в Ирландии».
«А что насчет третьего?»
Торп поджал губы. «Она умерла много лет назад», — сказал он. «Его отец тоже умер. Я могу дать вам адреса матери Бернарда и его сестры в Ирландии».
«Неужели в этой стране нет родственников, с которыми я мог бы связаться?»
«Я не уверен, что они есть, инспектор. Померои разбросаны повсюду. Почему вы спрашиваете?»
«Крайне важно, чтобы кто-то подтвердил личность погибшего.
«Я называю его Бернардом Помероем из-за некоторых вещей, найденных у него, но мы не можем быть уверены, что это он, пока родственник или близкий друг не осмотрит тело».
Торп вздрогнул. «Ты меня спрашиваешь ?»
«Можете ли вы порекомендовать кого-нибудь получше?»
«Ну, нет… Я полагаю, что нет. Мне просто интересно, если…»
«Он в мире», — сказал Колбек. «Я сам видел тело, и в нем нет ничего неприглядного. В этом смысле вы не будете шокированы, хотя сам факт его смерти, вероятно, обеспокоит вас, особенно когда он представлен так резко». Торп опустил голову. «Если вы чувствуете, что не можете справиться с этой задачей, должен быть другой друг, который мог бы взять на себя эту должность».
«Нет, нет, инспектор, это мой долг».
«Тогда пойдем».
«Прежде чем мы это сделаем, — сказал Торп, — я хотел бы послать весточку президенту университетского лодочного клуба. Он должен быть поставлен в известность о том, что вы здесь».
«Не беспокойтесь на этот счет, сэр», — легко сказал Колбек. «Мой коллега, сержант Лиминг, вероятно, разговаривает с мистером Хенфри-Лингом в
«Сейчас же. Он скажет вашему президенту, что расследование идет полным ходом».
Джек Стотт не только рассказал ему, кто президент университетского лодочного клуба, но и дал четкие инструкции, как его найти. Поблагодарив носильщика, Лиминг отправился в Тринити-холл. Добравшись до колледжа, он нашел столь же услужливого носильщика, который проводил его до комнаты Хенфри-Линга. Теперь Лиминг неудобно сидел в потертом кресле между президентом и тренером. По взглядам, которые они на него бросали, он мог понять, что они были не слишком впечатлены его внешностью и его пролетарскими гласными.