В Кембридже было много публичных домов. Тот, который выбрал Лиминг, имел то преимущество, что находился в нескольких минутах ходьбы от колледжа Корпус-Кристи. Забронировав по комнате на ночь в The Jolly Traveller, детективы разошлись. Следуя указаниям трактирщика, Колбек пошел в полицейский участок и представился. Когда дежурный сержант услышал, кто он и зачем он здесь, он тут же вызвал капитана Джорджа Дэвиса. Быстро выйдя из своего кабинета, последний тепло пожал руку своему посетителю.
Дэвис был пугающе похож на Эдварда Таллиса. У него была такая же квадратная челюсть, такие же аккуратные усы, такое же физическое присутствие и такая же военная осанка. Также, как и Таллис, он выглядел так, будто родился в своей форме. Однако, когда он заговорил, все сходство с суперинтендантом исчезло. Капитан был расслаблен, приятен и чрезвычайно доступен. Будучи главным констеблем полиции Кембриджшира в течение двенадцати лет, он имел большой опыт, детальное знание района, который он охранял, и энциклопедическую память о преступлениях, которые были совершены там за время его пребывания в должности. Жестом указав посетителю на стул, он сел за свой стол.
Колбек кратко описал ему, что произошло на данный момент.
«Вы уверены , что это убийство?» — спросил Дэвис.
«Все указывает на это».
«Технически Бери-Сент-Эдмундс — или Бери, как мы его обычно называем — находится вне моей юрисдикции».
«Конечно», — сказал Колбек, — «но первоначальное нападение на жертву, похоже, произошло на железнодорожной станции Кембриджа. Пожилая пара, ехавшая в одном купе с жертвой, описала человека, который позаботился о том, чтобы он покинул поезд сразу после Помероя».
«Когда они проходили мимо тела на платформе, этот человек склонился над ним».
«У вас есть его описание?»
«К счастью, так и есть. На дежурстве был внимательный железнодорожный полицейский по имени Буллен. Он осмотрел тело и дал нам полезную информацию об этом человеке. Само собой разумеется, пассажир вскоре скрылся в толпе. В любом случае, — сказал Колбек, — я просто хотел, чтобы вы знали о нашем присутствии в городе. Мы сделаем все возможное, чтобы не наступить на мозоли никому из ваших офицеров».
«Это очень любезно с вашей стороны, инспектор», — сказал Дэвис. «Я рад сообщить, что с тех пор, как я присоединился к полиции, у нас было благословенно мало убийств».
«Одной из жертв, увы, оказался мой молодой констебль, убитый при исполнении служебных обязанностей».
'Что случилось?'
«Мы не знаем наверняка. Констебль Ричард Пик однажды ночью разбирался с пьяной бандой и вскоре исчез. Его тело так и не нашли. Это все еще терзает меня. Однако, — продолжил он, — я бы не хотел, чтобы вы думали, что город находится во власти беззаконных негодяев.
– далеко нет. Мы держим все под строгим контролем и, конечно, нам помогают университетские констебли.
«Да, — вспоминает Колбек с усмешкой, — у нас была такая же система в Оксфорде, когда я был там студентом. Констебли — или бульдоги
– работали вместе с прокторами. Мне стыдно говорить, что однажды поздно ночью они поймали меня, когда я пытался вернуться в свой колледж.
«Какое было наказание?»
«Был небольшой штраф и много неловкости».
«Я рад, что вы вместо этого начали соблюдать закон», — сказал Дэвис, посмеиваясь. «И спасибо, что объяснили, что вы здесь делаете. Если вам нужна помощь, вам нужно только попросить об этом».
«Мне это нужно прямо сейчас, как ни странно».
'Ой?'
«Если я не ошибаюсь, команда университетского катера была на реке все утро. Где именно я могу их найти?»
Виктор Лиминг был рад снова увидеть привратника. Он мог разговаривать с Джеком Стоттом без какой-либо необходимости в почтении. Проблема была в том, чтобы удержать его одного достаточно долго. Люди все время входили и выходили из домика.
Стотт справлялся с различными просьбами и запросами с поразительной эффективностью.
В конце концов Лиминг остался с ним наедине. Он сразу же погрузился в это.
«Расскажите мне о споре, который вы подслушали между мистером Помероем и профессором Спрингеттом», — сказал он.
«Было громко, и они оба много махали руками».
«Что же было сказано на самом деле ?»
Стотт был осторожен. «Я не могу точно вспомнить, сержант».