«Вот в чем суть».
«Понимаю», — сказал Хинтон. «Я и не думал, что здесь такая конкуренция».
Пинкни был непреклонен: «Мы не допускаем убийств».
«Даю вам слово», — сказал тренер.
«Помимо всего прочего, это совершенно не нужно. Зачем нам избавляться от рулевого Кембриджа, когда у нас лучшая команда за последние десять лет? Даже с Бернардом Помероем мы бы выиграли с перевесом в несколько корпусов».
«Не обращайте на него внимания», — предупредил Бранниган. «Винс — блестящий гребец, но иногда он позволяет своему энтузиазму взять верх. Я видел слишком много явных фаворитов, которые терпели неудачу. В одной из гонок, когда я был в лодке Оксфорда, мы вышли вперед и оторвались. Затем
«В наш удар попался краб, и нам конец. Кембридж пролетел мимо нас, и это было концом».
«На этот раз с нами такого не случится».
«Посмотрим». Он улыбнулся Хинтону. «Есть ли что-то еще, о чем вы хотели бы нас спросить?»
«Я так не думаю».
«Нам нечего скрывать».
«Я рад, что мы побеседовали», — сказал Хинтон, — «и мне жаль, что мне пришлось вмешаться в вашу беседу».
«Вы принесли нам важные новости. Мы благодарны».
«Мы чрезвычайно признательны», — сказал Пинкни. «Моя первоначальная реакция была необдуманной. Пожалуйста, простите меня».
«Я сделаю это, сэр».
Попрощавшись с ними, Хинтон вышел из комнаты и направился во двор. Это был познавательный визит. Его стесняло незнание гребли, но он многому научился из обсуждения. Он также узнал, что команда Оксфорда не участвовала ни в каких преступных действиях. Их можно было немедленно исключить из списка подозреваемых.
Когда он прибыл в колледж, он пошел прямо в домик, чтобы поговорить с носильщиком. Хинтон не знал о доске объявлений поблизости.
Когда он взглянул на него сейчас, его взгляд остановился на вывеске — новости о гонках на лодках.
Он подошел к доске и увидел, что под вывеской вырезана статья из утреннего выпуска The Times , описывающая судьбу рулевого из Кембриджа. Хинтон пошел в домик и поговорил с носильщиком.
«На вашей доске объявлений есть запись о гонках на лодках», — сказал он.
«Совершенно верно, сэр».
«Кто его туда положил?»
«Человек, к которому вы только что ходили, — ответил швейцар. — Это был мистер Пинкни».
Хинтон был потрясен. Когда он передал новость о смерти Помероя президенту Оксфорда, последний притворился, что не знает об этом событии, как и тренер. На самом деле, детектив рассказал им обоим то, что они уже знали. Хинтона намеренно обманули.
Пинкни и Бранниган, вероятно, покатывались со смеху.
Колбеку повезло приехать в «The Fox Inn», когда было затишье. Это означало, что хозяин, веснушчатый мужчина лет пятидесяти с висящими усами, смог уделить ему больше времени, чем Лимингу. Поэтому Колбек собрал обрывки информации, которая никогда не была разглашена сержанту. Однако на самом деле он хотел поговорить с человеком, который на самом деле подавал еду Померою и его спутнице.
Элис Бейнон была дочерью домовладельца, пухленькой молодой женщиной с доброй улыбкой и послушными манерами. Когда Колбек представился ей, она встревожилась.
«Я ведь ничего плохого не сделала, правда?» — обеспокоенно спросила она.
«Нет, конечно, нет».
«Я всегда соблюдаю закон».
«Я уверен, что вы это делаете», — сказал Колбек. «Нет причин для беспокойства.
«Мои вопросы не о вас, а о человеке, которому вы недавно служили».
«Их десятки, инспектор. Я не могу вспомнить их всех».
«Вы наверняка помните эту пару. Ваш отец ее помнил».
Как только он их описал, на ее лице расцвела улыбка. У Элис были веские причины вспомнить их, потому что каждый раз, когда она обслуживала пару, мужчина оставлял ей щедрые чаевые. Она была не только поражена красотой женщины, Элис также была впечатлена тем, что она носила.
«У нас здесь не так много платьев такого качества», — сказала она. «Мне бы очень хотелось пощупать этот материал пальцами».
«Вы слышали, как они разговаривали друг с другом?»
«Я слышала их, — сказала Алиса, — но не могла понять ни слова. Они говорили на каком-то странном языке, который был очень быстрым».
«Это было по-итальянски».
«Они никогда не переставали разговаривать друг с другом. Когда я ставила им еду на стол, они едва замечали меня. Они были так поглощены друг другом».
«Вы слышали, как упоминались их имена?»
«Да, его звали Бернардо, а ее имя — о, боже, его больше нет — дайте мне подумать минутку». Ее лицо прояснилось. «Изабелла — вот оно, инспектор».
«Они казались близкими?»
«Это зависит от того, что вы имеете в виду?»
«Они, очевидно, были друзьями. Было ли между ними что-то большее, как вы думаете?»