Лицо Стотта было неподвижно. «Вы говорили с сержантом Лимингом, сэр?»
«На самом деле, да».
«Он дал вам какой-нибудь совет?»
«Он просто одобрил выбранный мной курс действий».
«Это делает вам честь, мистер Торп», — сказал швейцар. «Но поскольку у вас была особая необходимость попасть в комнату, возможно, было бы лучше, если бы вы обратились к Мастеру, прежде чем сделать то, что вы сделали. Это избавило бы нас от множества хлопот».
«Я согласен. Я был слишком упрям».
«Хорошо, что вы это признали, сэр».
«Ну, — сказал Торп, — мне пора идти. Но я не мог уйти, не извинившись за свое поведение перед вами. Бернард был к вам очень расположен,
«Стотт», — добавил он, сунув что-то в руку носильщику. «Я разделяю это мнение».
Он резко ушел. Стотт раскрыл ладонь и увидел, что держит пятифунтовую купюру. Для человека в его положении это было как золотая пыль.
«Спасибо, сэр», — сказал он. «Я верю части того, что вы мне рассказали».
Когда они добрались до стоянки, их ждало только одно такси, поэтому Колбек предложил ему взять его, чтобы первым добраться до больницы и предупредить доктора Нанна, что к нему придут посетители. Ламберт и его жена согласились подождать. Когда он добрался до больницы, Колбек объяснил ситуацию.
Нанн был рад, что тело опознал член семьи, но пожалел, что у него не было больше времени на подготовку.
«Будет некоторая задержка, пока мы все подготовим», — пояснил он.
«Это даст им время взять нервы под контроль».
«Вы будете их сопровождать, инспектор?»
«Я увидел то, что мне нужно было увидеть».
Доктор Нанн ушел. Прошло всего несколько минут, прежде чем прибыли остальные.
Колбек махнул им рукой, чтобы они сели в зале ожидания. Он беспокоился о сестре Помероя. Она выглядела крайне напряженной.
«Вы уверены, что хотите продолжить это?» — спросил он.
«Вот почему я здесь, инспектор», — сказала она.
«Это может оказаться мучительным опытом, миссис Ламберт».
«Не беспокойтесь о моей жене, — сказал Ламберт. — Она может провести лошадь через ворота с пятью прутьями, не моргнув глазом. У Кэролайн поразительная храбрость».
«Это совсем другое дело, сэр», — сказал Колбек.
«Моя жена справится».
В этом человеке было какое-то самодовольство, которое раздражало Колбека. Ламберт разговаривал с ним так, словно тот был его сотрудником, а не главой расследования убийства. Он не выказывал инспектору никакого уважения. Его жена, напротив, была и благодарна, и воспитана. В течение ожидания, длившегося почти двадцать минут, все трое сидели молча. В конце концов к ним присоединился доктор Нанн. Извинившись за задержку, он сказал им, что вскрытие уже проводилось, но пока еще не завершено. Как и Колбек, он хотел быть уверенным, что Кэролайн Ламберт считает себя способной подтвердить опознание.
«Моя жена более чем способна, — сказал Ламберт. — Давайте продолжим».
'Прошу за мной.'
Нанн шел впереди. Колбек ожидал, что Ламберт предложит жене руку, но он этого не сделал, и она, очевидно, предпочла идти без посторонней помощи, с прямой спиной и поднятой головой. Оставшись один, Колбек перебрал часть информации, которую он собрал у лорда Палмерстона о ранней жизни Бернарда Помероя. Отец тоже, должно быть, обладал выдающимся талантом, если смог сохранить дружбу с человеком, который теперь был премьер-министром. Из своего краткого знакомства с Кэролайн Ламберт он мог видеть, что у нее есть внутренняя сила, которая поможет ей пройти через ее испытания.
Ожидание не было долгим. Когда они снова появились, Ламберт был бледен и испытывал значительный дискомфорт. Вместо того, чтобы отвести его обратно в комнату ожидания, Нанн помог ему пройти по коридору. Колбек был на ногах, чтобы поприветствовать Кэролайн.
«Мне жаль видеть, как это отразилось на вашем муже», — сказал он.
Она опустилась в кресло. «Он скоро поправится, инспектор».
«Хотите ли вы побыть наедине, миссис Ламберт?»
«Нет», — ответила она. «Я просто хочу тихо посидеть здесь с тобой. Видеть моего брата в таком состоянии было отвратительным опытом. Сначала я не могла поверить, что это он. У Бернарда был такой неисчерпаемый запас энергии. Теперь от него ничего не осталось. Он просто пустая оболочка».
«У меня до сих пор остались самые приятные воспоминания о нем, миссис Ламберт».
«Да, это правда, и я буду дорожить ими. Я постараюсь забыть то, что я там увидела, и помнить Бернарда таким, каким он был — счастливым, жизнерадостным, умным, озорным братом, который привнес столько веселья в нашу жизнь. Во многом благодаря ему и его выходкам у нас было самое чудесное детство».