Но, как и у любого города на земном шаре, у Макасара есть свои хорошие стороны: хотя я несколько раз был на волоске от удара, пребывание в нем все же доставило мне удовольствие. Местные жители, когда они не пытались заживо содрать с нас шкуру, были благожелательны и любезны. Европейцев здесь осталась жалкая горстка, несколько монахинь, которых мы иногда видели на большом рынке, да старый доктор-голландец. Жители его квартала так любили доктора, что упросили остаться, когда его соотечественники уезжали после провозглашения независимости Индонезии. Разумеется, в этих условиях мы не могли остаться незамеченными, и повсюду при нашем появлении вдогонку неслись произносимые шепотом слова: «Келилинг дунья!» Эти труднопереводимые слова можно примерно передать «странствующие по свету». Мы даже удостоились чести дать интервью. Совсем юный журналист явился к нам с визитом. Бедняга, должно быть, делал первые шаги на своем поприще и не имел ни малейшего представления, о чем следует спрашивать. Чтобы дать ему возможность овладеть собой, я прибег к методу, хорошо известному психиатрам, то есть начал сам задавать ему вопросы о его образовании, работе, положении прессы в Индонезии, жизни на Сулавеси. Понемногу он начинает чувствовать себя увереннее и отвечает мне не так робко. Через час он расстается с нами, обстоятельно ответив на все мои вопросы, но оставаясь в полном неведении относительно нас. Это не помешало ему написать статью, прочтя которую мы пришли в восторг от силы его воображения. А мы-то и не знали, что нам довелось пережить такие увлекательные приключения. Впрочем, это гомеровское восприятие действительности вполне в духе Макасара.
Не знаю, как распространилась молва, что первоначально на борту «Синга Бетины» было пять человек, но трое уже умерли. Пока еще, правда, оставалось неясным, выбросили ли мы остальных за борт или просто съели. Когда меня снова и снова спрашивают: «Лима оранг судах мати?» («Пять человек уже умерли?»), я холодно отвечаю: «Не пять, а двадцать пять!» Это утверждение воспринимается на веру как изречение из Евангелия, и я чувствую, как соответственно моя репутация укрепляется.
Я вскользь упомянул о Джоне Селамате, но он заслуживает того, чтобы о нем рассказать подробнее. На следующий день после прибытия я, как обычно, вытащил наш мотороллер на берег и собрал его. Но не тут-то было! Мне не удалось его запустить. Дотащил своего верного боевого коня до ближайшей мастерской, в которой толпа китайцев трудилась над допотопными грузовиками и обветшавшими тракторами, и оставил там. Через два дня хозяин мастерской Джон разыскал меня и сообщил, что мотороллер разобран на части, но, увы, ничего сделать не удалось. Какая-то загадочная история произошла с мотором. Сломался подшипник в магнето маховика, а заменить эту деталь новой немыслимо. По правде говоря, я был к этому готов, но что меня буквально сразило — это отказ Джона от оплаты. Ведь он прочистил и собрал мотор, то есть проделал немалую работу. На мое предложение уплатить за этот труд он пожал плечами и сказал: «Но ведь я же не пустил мотороллер в ход!»