Мне удалось оснастить фок, или, точнее, «генуэзского рыбака», и мы понемногу продвигаемся. Беру более точный пеленг на Дарвин. Думается, что на правильном пути. Правда, моя жалкая карта с полосой шириной в палец, напоминающей промокашку и протянувшейся до места нашего назначения, мало подходит для точного определения места. Невольно вспоминается «Охота на акулу» Льюиса Кэрролла:
В течение пяти дней условия плавания существенно не менялись. Хотя Дарвин продолжал передавать сообщения о шторме с упорством, достойным лучшего применения, погода была более приятной, чем за всю предыдущую неделю. Правда, прошло несколько шквалов с сильными ливнями, но с ветром можно было вполне управиться! Что нас действительно поражало и тревожило — это море. При умеренном ветре на нем было сильное волнение. Думается, что это отзвуки циклона, в центр которого мы не попали. Исполинские валы напомнили нам те, с которыми мы встретились при тайфуне в 200 милях от Манилы 15 лет назад. Гигантские эбеновые горы надвигаются со всех сторон, разбиваясь с оглушительным ревом. «Синга Бетина» легко взбирается на них, но время от времени один из валов обрушивается на палубу, и тогда несколько секунд видны только мачты, выступающие из шипящей пены, которая брызжет из шпигатов. Скорость недостаточна, чтобы убежать от таких валов. Хотя волнение надвигалось в основном с запада, какой-то особенно зловредный вал накатывается на нас «против шерсти», падает сверху и срывает ходовой огонь левого борта на высоте более четырех метров над ватерлинией! Чувствуем себя, как на железной дороге во время сильного землетрясения! Я мечтаю о длинных волнах зыби, поднимаемых пассатами, и о неизменном галсе в 3 тысячи миль через Индийский океан! Я все еще не отказался от своих грез и представляю себе, как мы плывем на переоснащенном в Дарвине судне, а затем отдаем якорь в 500 метрах от нашего дома в бухточке Канубье! Жозе кладет заплаты на фок (теперь на нем больше заплат, чем целой парусины), но этот труд напрасен. Не успел я его поднять, как он закрутился вокруг лапы большого якоря, прикрепленного к форштевню, и порвался от одного ликторса до другого, не оставив никакой надежды на дальнейшие починки. Телемаху надоели все эти напасти, а быть может, он заболел. Обезьянка отказывается от еды и прижимается к Жозе, которая говорит с сожалением: «Если бы мыши не сгрызли витамины, захваченные для кота, их можно было бы дать обезьяне!» Дело в том, что при отплытии из Макасара мы, кроме сертификата о дератизации таких размеров, что он мог бы служить спинакером, получили в качестве подарка парочку мышей, весело возившихся в темных закоулках камбуза. Мы все время бодрствуем, и это не дает им возможности стащить ни одного кусочка из пищевых отходов, поэтому они отыгрались на аптечке и съели все содержимое коробки с витаминами, которые были куплены для нашей Жезабели. Хотя у нас нет отвращения к мышам, но этих мы не любим. Они не вошли в состав нашего экипажа, как, например, крохотные пауки и несколько ящериц-гекконов, называемых в Индонезии «егерями», а в Сингапуре — «чук-чуками». Последние с момента отплытия стали нашими верными спутниками, вызвав интерес к себе.
— Что-то я сегодня не видел паучков, уже не съели ли их гекконы?
— Нет, один из них только что пробежал по рации.
— Прекрасно, а то я беспокоился.
Итак, мы поневоле завезем несколько экзотических зверушек в зоопрофилактический бастион, каким является Австралия, если не считать нескольких миллионов тараканов, пробравшихся на судно «зайцами». Эти омерзительные твари кишмя кишат. Пишу об этом в надежде, что такое нарушение закона не повлечет за собой «выдачи преступников иностранному государству». Ведь австралийские власти не шутят с подобными преступлениями!
За последние дни к нам присоединились и другие представители животного мира, но это дети местной среды, и они не останутся с нами надолго. Я уж не говорю о маленьких кальмарах, которых мы часто подбираем на палубе и даже в задней кабине, на высоте добрых четырех метров от поверхности воды. Забрасывают ли их туда разбивающиеся валы или, как я где-то читал, поднимает в воздух реактивная сила выбрасываемой струи? Каждое утро нам попадается несколько летающих рыб, но в этом нет ничего необычного. Они слишком малы, и их не так уж много, чтобы внести разнообразие в наше меню.
Наконец появляются птицы! Не будучи орнитологом, я не в состоянии определить, к какой разновидности чаек они относятся. Пернатые с распростертыми крыльями кружат над нашими мачтами, предвещая близость земли, если верить приметам. (Я лично в них больше не верю, после того как обнаружил этих лжесвидетелей в сотнях миль от берега.) Одна из птиц планирует на высоте не более двух метров от штурвала. Жозе, стоящая за рулем, протягивает к ней руку и подзывает к себе, как курицу. «Так она к тебе и пойдет!» — замечаю я с презрением. Но птица спускается ниже и повисает в воздухе не более чем в пяти сантиметрах от ладони. Она как бы размышляет, сесть ей на руку или нет, еще не приняв твердого решения, но испытывая сильный соблазн. Видимо, уговаривает себя, что судно дружественное, никакого риска нет, и старается убедить в этом своих товарищей. И вот более 15 птиц опускаются на палубу и остаются с нами на ночь. Некоторые садятся на гафель, но большинство выстраивается в ряд у подножия грот-мачты возле нас. Они так доверчивы, что мы тотчас принимаем на себя ответственность за их благополучие. А это приносит дополнительные хлопоты, так как легкомысленные существа то и дело попадают в опасное положение.