ельности время. На сей раз, он лежал на горе подушек и очень ярком и пестром халате. Евгений уже смог подняться, хотя двигался еще с трудом. Голова гудела после воздействия газом, и мальчишка чувствовал себя оглушенным.
Далее происходило как во сне про русульманский рай. Появились прекрасные, прикрытые лишь гроздьями крупных драгоценных камней гурии и отвели ребенка в ванную. Там его тщательно вымыли, надушили, умастили. После чего одели в густо усыпанные драгоценностями одежды как бы фарабского принца.
Во время этих процедур мальчишка немного отошел, и стал кое-что соображать. Реальность впрочем, совсем уж бредовая и не галлюцинация от фарабских наркотиков это феерическое наваждение? А может он принц и незаконнорожденный? Все может быть на этой планете. Вроде брата-близнеца гранцузского монарха у Грюма.
Или может быть... С ним захотел поменяться местами какой-нибудь фарабский принц или даже король. Ого, это вообще класс. Его величество Евгений Первый... И какая страна его примет на трон? Удивительные порой происходят вещи в подлунном мире. Вчера простой советский пионер, сегодня принц, а завтра король! Вот это звание - ты выше и круче всех!
Дворец, в котором оказался фрусский пацан и в самом деле сродни султановскому. Даже Зимний и дворцы-музеи Фетергофа не были столь роскошными. В каждой завитушке, мозаике, картине, статуе, фонтанчике чувствовалась потрясающая роскошь. Впрочем, слишком уж пестрый получился покров и убранство сего сооружения, даже глаза утомляет изобилии, света и красок.
А в центральном зале уже его поджидали. На троне сидел длиннобородый фараб с повязкой на глазу и достаточно скромном одеянии особенно на фоне роскоши дворца, и обильно для безвкусицы увешанных гирляндами настоящих драгоценностей и дающих множество радужный ореолов специальных сортов стекляшек наложниц. Причем многочисленные служанки представляли собой практические все расы земли и все без исключения юные и прекрасные.
Евгений впрочем, еще слишком мал, и больше любовался на ювелирные украшения девушек, чем балдел от красот плоти. При его входе глашатай объявил сначала по-фарабски, а затем по-фанглийски. Причем два встретилось одно и, тоже имя. А после кивка одноглазого господина и в третий раз:
- Его величество шейх шейхов Фусама Бен Жаден халиф правоверных от Гранции и Ситая и прочее, прочее, прочее.
Евгения подтолкнули, и он неловко шлепнул на колени. Хорошо еще, что пышный ковер смягчил падение. Фусама Бен Жаден фальшиво улыбнулся, но единственный глаз смотрел жестко и даже свирепо. Но голос звучал мягко, а фрусский язык, даже слишком правильный, настолько, что сразу видно - иностранец:
- Ты есть бача Евгений Сафонеров, пионер страны где торгуют мишками?
Мальчишка машинально кивнул:
- Да шейх.
Помощник грозно прикрикнул:
- Говори Великий шейх!
Бен Жаден небрежно кивнул рукой:
- Замолчи. Я не люблю лишних церемоний. Мальчик имеет право на вежливое общение. И будет вести себя хорошо. Так ведь?
Евгений робко оглянулся и кивнул:
- Я буду вести себя как пионер!
Бен Ладен сурово нахмурился:
- Как пионер? Но пионеры это младшие браться фоммунистов, а фоммунисты могут быть лишь мертвыми или ничтожными рабами.
И чуть смягчив суровый тон, великий шейх продолжил:
- Вот ты одет как принц, можешь кушать отборные лучшие во всего мира яства. И быть мои, лучшим другом. А можешь если ты пионер и любишь Родину разделить участь иных фурави и пионеров. Так что выбор у тебя небольшой! Будешь моей любовью и певцом, слугой и наложником, тогда даже принцы позавидуют той жизни, что тебе придется вести, а нет... - Фусама Бен Жаден провел ребром ладони по горлу. - Тогда будешь там, где и остальные пленники. Выбор за тобой. Отрекись от империи Дидро!
Будь Евгений циничным взрослым, возможно, он бы три подумал, чтобы давать тот или иной ответ, но... В мальчишке воспитанном на патриотических фильмах и книгах бушевал маленький герой. Ему хотелось показать себя как... Вроде Мальчиша-Теминатора, или Сергея Рюленева из вечно молодой гвардии. И он не задумываясь, выпалил:
- Я никогда не предам свою Великую Родину и дело Фрейлина. Не нужны мне ваши роскошные яства и мерзкие каменья.
Бен Жаден тоненько расхохотался, скаля самые натуральные клыки вампира. Да он и был вампиром. Невольницы, в свою очередь, опустив головы, скромно молчали. Но заметно, они побледнели и их личики перекосились от ужаса.
Евгению самому стало жутко, даже хотелось расплакаться, но он, покраснев от волевого усилия, сдержался. Но душевных сил, чтобы поднять глаза кривого воителя-шейха и вампира уже не было.
Бен Жаден отсмеявшись, коротко приказал:
- В каменоломни его! Отправьте мальчишку трудиться в каменоломни к другим невольникам малых лет. Пускай поймет, что такое рабство. - Великий шейх ухмыльнулся и подмигнул пацану. - Начитался, наверное, всяких книжек. Может типа хижины дяди Гнома. Вот сейчас и узнаешь, что такое рабство на собственной шкуре. Уведите его!
Управляющий и несколько воинов подскочили к мальчишке и, подхватив за руки и ноги, вынесли из зала. Евгений вяло сопротивлялся. На ходу с него грубо сорвали почти всю одежду, а также вышитые золотом, изумрудами и рубинами туфли. Оставили лишь одни спортивные плавки единственное напоминание о далекой Родине. И завели в помещение для лошадей. Там уже смотритель рабов с сотовым телефоном в кармане дожидался товар.
Евгений для своего возраста был достаточно крупный парень, мускулистый, но и жирноватый. Семья далеко не самая бедная и питание хоть и не ресторанное, но достаточно обильно и калорийное обеспечено. Да и сама планета никогда не страдала от недопроизводства еды.
Смотритель, похоже, уже не раз имел дело с фрусскоязычными рабами. Приказал согнуть бицепс, пощупал его. Затем схватил за грудь, холодные колючие пальцы мяли мышцы прикрытые легким слоем жирка. Мальчишка выглядел упитанным и здоровым, хотя и не захотел открыть рот. И тут же впервые в жизни как раб Евгений получил плетью о голой спине.
Удар обжог и заставил резко вскрикнуть.
- Ой, не надо!
Смотритель невольников погрозил пальцем:
- Не хочешь плетки, выполняй приказы сразу. Ты неверный, пленный, а значит раб! А с рабами как с животными. Послушных кормят, строптивых порют!
Евгений согласил и открыл рот. Смотритель оглядел зубы без фонаря, пара выпавших молочных еще и не выросла и отметил:
- Костяк у тебя прочный. От природы парень здоровый, но уж больно изнеженный февропейским комфортом. Ему будет тяжко, если выживет в самые первые дни и недели проживет еще очень долго... На поверхности естественно.
Управляющий взял в руки сотовый телефон. Выслушал команду и сообщил по-фарабски смотрителю:
- Великий шейх, король вампиров не хочет, чтобы мальчишка умер. Он хочет его хорошенько проучить и помучить не убивая.
Смотритель сразу же понял:
- Значит, работать будет не подземелье, а на поверхности. В подземелье много ядовитых газов и там долго не живут. - И после паузы добавил. - Что же пускай пока мальчишка поесть и отдохнет. Завтра его оправим вместе с партией пополнения в каменоломню. Путь будет тяжелый и пусть набирается сил.
Еду принесли минут через пять. Горшок с овощной кашей и мелко нарезанной рыбой. Ложка деревянная. Не барское питание, а еще и недоваренное, и не соленное, но мальчишка уже не ел больше суток. Голодный желудок лучший повар, а горшок килограмма на полтора. К каше еще и молока кружку добавили. Для раба и неплохо.
Поев и попив, Евгений ощутил себя отяжелевшим. В конюшне самых жеребцов не видно, зато сено есть и можно немного поспать. Тем более, после применения газа в теле слабость. Уснул практически моментально, может это даже естественная реакция организма на незавидное положение.
Мальчишка проснулся от брызнувшей из кружки воды. Евгений, вскочив и отряхиваясь, замахал, стряхивая воду со светлых волос.
Смотритель держав в правой руке глиняную емкость прикрикнул по-русски:
- Хорош дрыхнуть. В каменоломнях ты еще не так запоешь, так что вставай.
Евгений пару секунд постоял, недоуменно моргая, а затем все же спросил:
- А одежду выдадут мне мою личную, или казенную форму?
Смотритель противно захихикал:
- Какая может быть личная одежда... Ты рад того, что на тебе уже есть вполне достаточно!
Мальчишка трусливо поежился, потер плечи:
- Но ведь я, замерзнув в одних плавках...
Смотритель невесело ухмыльнулся:
- Мы на побережье Финдийского Океана так что не бойся, даже зимой у на не бывает слишком холодно, ну так чтобы кутаться... Тут уже Субэкваториальный климат.
Евгений растеряно похлопал глазами и тут сообразил:
- А я ведь и сгореть могу.
Смотритель тут согласился:
- Можешь... Ты бледный, летний загар уже почти совсем сошел, да и явно он не сильного солнца. - Фараб сделал паузу и почесал под чалмой ухо. Но у него уже есть опыт, так что.
- Облезлая кожа не нужна хозяину. - Смотритель широко зевнул. - Мы вернем тебе старую одежду, в которой тебя и захватили, но... Будешь время от времени её снимать, загорая. Сейчас Ноябрь и солнце не столь уже жгучее. Но в каменоломнях вы все уже будете, одинаковы иначе не поймут. Так что постарайся во время пешего пути привыкнуть.
Смотреть прикрикнул слуге, и то побежал за одеждой. А вот служанка пока Евгений ждал, принесла ему поесть. Мальчишка кушал машинально, до него наконец дошло, что впереди ждет непосильный, адский труд каменоломен, где у него и нормальной одежды не будет. Такой вот получился расклад пасьянса судьбы и незавидный жребий. Еда уже кажется безвкусной, а мысли горчица слаще. Самое противное при этом, что он сам на сие напросился. Нужно ли было отклонять предложение шейха. Впрочем, мальчишка крепко сжал кулаки: иначе и поступить фоветский пионер и не мог.
Ему принесли назад модные для тогдашнего имперского фасона джинсы-варенки, белую рубашку с пиджаком.
Красный галстук и пиджак Смотритель приказал оставить и занести назад. Рабу они не понадобятся. Совсем новая рубашка из натурального шелка также ему пришлась по нутру. Ну, а дорогие кроссовки( страшный дефицит, но к поездке за рубеж у советской семью все найдется), также можно и оставить для своего сына, тем более их купили на вырос фоветскому мальчику. Тоже и с кепкой.
Короче говоря, Смотритель передумал и приказал выдать платье скромнее. На счет обуви, не пустить ли пацана вообще босиком. Впрочем, ступни на ощупь у юного пленника оказались слишком уж нежными, явно было, что так без обуви он вообще не дойдет.
Пришлось Евгению надеть на себя рваную майку, засаленные шорты и обычные шлепки из пластмассы.
Майка оказалась тесной, явно её носил до него какой-то нищий арабский мальчишка, а шлепки велики. Евгений, уже имея опыт тонким голоском, сказал хозяину:
- В них ноги разотрешь до крови!
- Так подложи тряпок неженка и иди после этого быстрее! - Смотритель толкнул мальчика в плечи.
Его, подталкивая, отвели во двор, тряпки на шлепках поначалу скользили и мешали идти, но затем немного притерлись.
А на самом заднем дворе Евгения уже поджидали невольники, собранные к отправке в трудовой лагерь. В основном взрослые рабы, но есть и пара мальчишек. Их кстати размести в некотором отдалении от остальных, но тоже оставив связанных. Ну и фоветского пионера присоединили к ним в стреме.
Как вскоре Евгений выяснил, что это ему лишь на благо. Черноволосые мальчишки немного знали фрусский язык, тоже пионеры пусть и Руфганские.
Было с кем поговорить во время трудно перехода.
А переход и в самом деле выдался тяжелейший. Во первых идти пришлось по пересеченной горной местности, а во вторых по много часов в день. Хотя Евгений и был силен от природы, но не имел привычки такому экстриму. Воистину это оказалось адом. К счастью погода стояла не слишком солнечная, но все равно голые коленки и локти в первых же день покраснели. Ноги мучительно ныли. Когда дорога стала немного ровнее, смотритель приказал Евгению снять шлепки и топать босиком. Так мальчишка ощутил с одной стороны больно и колко, но вместе и легче.
Осилить весь переход не удалось, но смотритель, получивший о шефа-шейха инструкции не покалечить смазливого бачу, когда пацан несмотря пару увесистых ударов плеткой не смог подняться для продолжения "хаджа", последовало милостивое разрешение проехаться на теле животного смахивающего на большого, с тремя рожками и усиками-антеннами таракана.
Не смотря на то что кожа на спине и саднила от плетки, ноги, особенно икры мышц, мучительно словно после прокручивая на дыбе ныли, а сбитые об твердую поверхность ступни пылали как в кипятке мальчик Евгений уснул прямо на тараканьей спине. Затем его разбудили дали какой-то недоваренной каши с рыбой и прокисшим молоком. Проголодавшийся пацан съел, не разбирая вкуса.
Надежда на ночной побег оказалась весьма зыбкой. Охранные овчарки не давали шансов незаметно ускользнуть. Фусама Бен Жаден не разделял предрассудков - чистый пес животное или нечистый, но охраняет он надежнее кандалов. Иначе вряд ли можно избежать побега, разве что на ночь замкнуть всех в кандалы.
Для мальчишек и самого Евгения именно такое исключение и сделали. Спать с кандалами на ногах неудобно, но цепь достаточно длинная, чтобы не мешать ворочаться, а на соломе удобнее. Руфганский пионер Самуил шепнул: "тут еще не самое худшее". И судя по многочисленным следам порок на голой спине бача знал, что говорил.
А далее на следующий день снова переход, а ноги болят, ноют, не успев восстановиться за ночь. Страдают и босые подошвы, смотритель приучает юного невольника к суровой рабской жизни. Либо попавший в ад плена адаптируется, закалится и выживет, либо бедолага присоединится к многочисленным неудачникам, чьи кости остались белеть по краям дороги.
Жизнь это ведь очень даже суровая штука, смерть куда добродушнее.
Третий день перехода выдался самым тяжелым. Накопилась усталость первых двух дней, а смотритель, похоже, всерьез решил заставить пацана проделать весь путь пешком. Чтобы босые ноги не сбивались подошвы мальчишка, подозванная начальников невольница смазала маслом, но даже после этого боль оставалась ужасной.
Особенно сильно взрывается первые минуты хода, но не остановиться иначе веревка натянется и, ты упадешь на брюхо. Затем тебя животом протянет по камням, а надсмотрщики из арабов обрушат свои жгучие бичи на спину.
Но потом, когда тело разогревается становиться немного легче, спустя некоторое время открывает второе дыхание. И легкие наполняются кислородом. Вот ты и шествуешь.
Но ближе к обеду они пошли вверх, а под ногами снова возникла каменистая дорога. Босоногие напарники привычно ступают мозолистыми как верблюдов подошвами по остроконечному гравию гор. А вот для Евгения это сродни пытки, разбитые и изрезанные подошвы стали чудовищно кровоточить. Кто не испытывал подобного вряд ли поймет. Пацан упал на колени, но привязанная к коням веревка сразу, же натянулась, и голые коленки прошлись дерущей кожи поверхности, а не плечи обрушились удары кнута. Мальчика заорал от невыносимой боли, и смотритель сделал знак мордоворотам:
- Полегче ребята, он этого не заслужил!
Евгению снова разрешили до обеда полежать на телеге. Мальчишка с трудом выбрал положение, чтобы не задевать избитую спину. Хорошо еще бичи с широким ремнем и не рассекают кожу( рационализация, меньше рассечений, меньше и заразы!).
Но после обеда пришлось пусть и в шлепках шагать вместе со всеми. А сил оставалось все меньше и меньше. Приходилось преодолевать жуткую боль в предельно уставших мышцах, как манны небесной ожидая открытия второго дыхания.
Вот оно рабство, вернее пока еще его только первые уроки. Причем возможно и не самые страшные, что еще ждет в каменоломнях.
Вечером силы снова стали покидать мальчишку, чувствовалось близость к очередному падению. И тогда Евгений решил собраться и подбодрить себя песней:
И когда горн пионерский на зарядку позовет -
Вместе будут песни петь мои друзья!
Мы как сокол устремимся в безграничный даль полет,
Потому что оправдались ты и я!
Припев;
Наша правда, наша правда,
Состоит, чтобы веру нести!
И не завтра и не завтра,
А сегодня Отчизну спасти!
Мы Отчизну свою уважаем,
Ведь всему миру - знай свет!
Наше красное Родины знамя,
И его ярче красного нет!
Пионер отдает честь не бюсту,
Его знак, это Родины флаг!
Мы дрались с супостатом искусно,
Прославляя свершенья в стихах!
Знай что вера одна во вселенной,
Вера в милый, святой коммунизм!
Чтоб смеялись, мы счастье нетленном,
Чтоб исторгнулся в бездну фашизм!
Каждый витязь был просто ребенком,
По траве и ручьям босиком...
Но теперь в его дланях лебедка,
Лихо плющит металл молотком!
Автомат кто-то точит станками,
Ну, а кто-то стреляет с плеча!
Кумачом реет алое знамя,
Лупим злобных врагов не шутя!
Брали смело Ферлин наши предки,
Ну, а нам? Нам дорога на Кларс!
Люди мы - не макаки на ветке,
Супостату кулак точно в глаз!
Но умеем при том веселиться,
В барабан бить, на трубах играть!
Очень милые детские лица,
И оценки четыре и пять!
Самый трудный сраженья экзамен -
Не пройти это что умереть!
Но и в смерти нам факелом знамя,
Пасть не может фроссийский медведь!
Песня вызвала душевный подъем и позволила дойти весь путь до конца. На следующий день поначалу тело отказывалось повиноваться и Евгений, азбучно постанывал от напряжения. Но затем боль притупилась, а дыхание стало ровнее. Организм переборол себя, и до этого дремавшие резервы пошли в ход. Да и вообще много хорошего когда ты ребенок - куда быстрее и морально и телесно привыкаешь к экстремальным обстоятельствам.
На пятых день на подживших ступнях образовались мозоли, и можно было пусть и болью, но шагать уже как все. Особенно когда образовался, точнее, проступил на тропинке асфальт. Потемнела от загара и кожа.
Евгений окончательно скинул майку, лишь плечи предусмотрительный смотритель велел ему смазать маслом.
Когда ветер и Финдийского океана обдувает тебе голый торс, а ноги всех изрезанной подошвой соприкасаются с землей идти становиться куда легче.
На шестой день им сообщили, что цель уже близка, и привязали покрепче. Евгений чувствуя себя уже намного лучше, разговорился с напарниками.
Их уже было четверо, двое знали достаточно сносно фрусский язык. Старший из них Аладдин, пацан лет четырнадцати смуглый и черноволосый спросил у Сафонерова:
- А в империи Дидро уже могут летать к другим вселенным?
Евегений уверенно ответил:
- Пока еще нет, но очень скоро это, несомненно, произойдет! Мы были уже на Груне( выдумка!), и уже готовы наши парни топать по Кларсу!
Аладдин с белозубой, весьма яркой на фоне почти черно лица улыбкой кивнул:
- Конечно, будем и на Кларсе. - Мальчишка, понизив тон то тихого шепота, заявил. - А вообще я не понимаю своих взрослых. Почему они с таким остервенением молятся Фуллаху. Ведь даже если Фуллах и есть, то с какой стати ему следует бить каждый день поклоны.
Евгений тут согласился:
- Конечно не за что! - И со всей юной искренностью добавил. - Если Бог есть, то зато как он запустил дела на просторах вселенной, ему не поклоны, а хорошенько палкой по башке двинуть! Правителя с такими методами и нежелания забоится о благе подданных - давно бы свергли!
На сей раз, мальчишка превысил необходимый лимит громкости, и его снова ошпарили плети.
Сафонеров даже засопел от возмущения носом, вся его мальчишечья душа рвалась, чтобы ответить на беспредел, творимый извергами. Он снова сделал безуспешную попытку порвать связывающие руки веревку. К счастью удары прекратились, и колонна невольников снова пришла в движение.
Евгений Сафонеров замолчал, не хотелось, ни говорить, ни думать. Не раз битый Аладдин тоже притих, его испугала смелость фрусского напарника и теперь он всерьез опасался, что его утащат в преисподнюю шайтаны. Правда, судя по числу шрамов зажившись на спине рассечений, последние годы реальной жизни мало отличались от пекла. Впрочем, как бы, не было плохо, хуже может стать всегда. Аладдин вспомнил, как его наказывали фаллакой, били палками по пяткам. Даже сознание потерял он от боли.
А все равно раскаленным железом к подошве больнее. Так что может его за и наказывает Фуллах, что руфганский бача принял пионерскую присягу, заменил, Бога на Фрейлина, надев на себя красный галстук?
Вскоре послышался отдаленный стук, словно били кузнецы, и какой-то неясный гул.
Караван пошел к воротам, а по краям от них стоял достаточно высокий частокол с криво вырытым, наполовину заполненным гнилой водой рвом. У входа распола