Герри «хотела секса»: она пыталась объединить открытость новым сексуальным переживаниям с другими крайностями своей жизни. Она рано узнала, что секс давал ей определенную меру контроля над миром, где ее реальное влияние было ограниченным и проблематичным. Женщина чувствовала, что ее жизнь совершено не аутентична, и это было действительно так: она эффективно вела себя как сексуально авантюрный мужчина, не имеющий материальной поддержки, или вводила в общее употребление нормативное восприятие, которое большинство таких мужчин считают само собой разумеющимся. Она могла позвать мужчину и активно искать новых партнеров, но она не могла добиваться сексуального контакта за пределами определенного пункта с такой же легкостью, как это делают мужчины. Многие мужчины, возможно, большинство из них, все еще находят неподобающим, даже угрожающим такое поведение женщины по отношению к ним, которое похоже на то, как они сами обычно поступают. Потребность в постоянном сексуальном одобрении стала частью характера Герри, но ей было необходимо искать подтверждение этому в социальных условиях, которые контролируются мужчинами.
Прежде чем решать, целесообразно ли оценивать поведение Герри как пагубное пристрастие к сексу, позвольте мне вернуться на более общий план и рассмотреть, что могла бы означать сама идея пагубного пристрастия. Понятие пагубного пристрастия первоначально связывалось почти всецело с химической зависимостью от алкоголя или разного рода наркотических веществ. Поскольку эта идея приобрела сугубо медицинский характер, она определялась как физическая патология: пагубное пристрастие в этом смысле относилось к состоянию организма.
Однако такое понятие маскирует тот факт, что пагубное пристрастие выражается в принудительном поведении. Даже в случае химической зависимости пагубное пристрастие де-факто измеряется с точки зрения последствий этой привычки для контроля индивида над собой плюс трудности отказа от этой привычки.
Вся социальная жизнь сущностным образом рутинизирована: мы обладаем определенным представлением о тех регулярных способах деятельности, которые мы повторяем изо дня в день и которые формируют наши индивидуальные жизни, равно как и воспроизводят более крупные институты, в которые вносит свой вклад и наше собственное поведение. Но такие рутины — это еще не все. Крейг Наккен проводит довольно интересный ряд существенных различий между паттернами действия, привычками, принуждениями и пагубными пристрастиями[109].
Паттерн — это просто рутина, помогающая упорядочить ежедневную жизнь, но к которой индивид может прибегать только в тех случаях, когда он в этом нуждается. Так, кто-то может прогуливать собаку главным образом утром, но может, если возникает необходимость, перенести это на вечер. Привычка — это психологически более связанная форма повторяющегося поведения, нежели паттерн; для того чтобы изменить или сломать ее, требуется отчетливое усилие. Привычная деятельность часто описывается с помощью слова «всегда» — «Я всегда обедаю в восемь часов вечера».
Принуждение — это форма такого поведения, которое индивиду очень трудно или невозможно остановить усилием воли в одиночку, прекращение которого порождает напряжение. Принуждения обычно принимают форму стереотипных личных ритуалов, таких, например, когда индивид, для того чтобы почувствовать себя чистым, должен умываться сорок или пятьдесят раз в день. Принудительное поведение ассоциируется с ощущением потери контроля над собой; кто-то может выполнять ритуальные действия в состоянии, подобном трансу. Если ими не удается заниматься, это вызывает приступ беспокойства.
Пагубные пристрастия принудительны, но это не второстепенные ритуалы; они окрашивают собою значительные сферы жизни индивида. Пагубное пристрастие включает в себя каждый из только что упомянутых аспектов поведения и что-то еще сверх того. Оно может быть определено как паттернизованная привычка, в которую вовлекаются принудительным образом, отход от которой порождает неуправляемое беспокойство. Пагубные привычки обеспечивают индивиду источник комфорта, смягчая беспокойство, но это переживание всегда более или менее скоротечно[110].
Все пагубные пристрастия носят сущностно наркотический характер, но химическое воздействие, если оно имеется, не является сущностным элементом этого опыта.
109