Никто не знает, насколько пришествие чистых отношений окажется более взрывоопасным по своим последствиям, нежели интегрирование. Трансформация интимности вместе с пластической сексуальностью обеспечивает создание условий, которые могли бы осуществить примирение полов. Однако здесь вовлечено большее, нежели усиление экономического равенства и психическое реструктурирование, хотя достижение их крайне затруднительно. Почему это так — я попытаюсь показать в заключительных главах.
ГЛАВА 9. Сексуальность, репрессия, цивилизация
Является ли сексуальность в том или ином смысле ключом к современной цивилизации? Многие, в большинстве своем представители прогрессивной части политического спектра, отвечали на это утвердительно. Во всяком случае, согласно обычным интерпретациям, — хотя они, конечно, не всегда адекватны, — З. Фрейд мог бы считаться чем-то вроде исключения, поскольку он связывал свой взгляд на сексуальность с консервативным взглядом на современную цивилизацию. Однако Фрейд часто адаптировал свои идеи, или некоторые из них, с радикальными целями. Да, современная цивилизация репрессивна, но освобождение сексуального выражения от его рамок могло продуцировать эмансипацию далеко идущего типа. Секс, как утверждал Эдвард Карпентер, «идет первым, а руки, глаза, рот, мозг следуют за ним; центр живота и бедер излучает знание самости, религии и распущенности»[205].
Вы, достопочтенные, насмехающиеся надо мной, откуда произрастает ваша политика с тех пор, как вы правите миром ? Из ножа произрастает и из убийства!
Так начинается «Слушай, маленький человек!» Вильгельма Райха, книга, само название которой отражает параноидальную агрессивность, проходящую через весь ее текст, но которая защищает также видение радикальной социальной реформы, которую Райх неотступно отстаивал всю свою жизнь[206].
За дерзкую манеру, в какой он бросал вызов власти, Райх подвергался нападкам со стороны различных групп — от ортодоксальных психоаналитиков, религиозных организаций и правительства США до тех, кого сам он порицал как «красных фашистов». Будучи первым и наиболее знаменитым из психоаналитических сексуальных радикалов, Райх видел, как его идеи оплевываются всеми этими группами и далеко за их пределами.
Автор бичевал буржуазный брак и видел в генитальной сексуальности — в ее фрустрации или культивации — ключ к заболеваниям современности. «Маленький человек», к которому он обращался, — это действительно представитель мужского пола, но вовсе не среднестатистический человек с улицы; этот маленький человек — представитель всех тех, кто, включая людей, занимающих властные позиции, являются рабами условностей, невротики, но сами себя считающие здоровыми. Маленький человек, утверждает Райх, прямо выражаясь его словами, «жалкий и маленький, зловонный, импотентный, ригидный, безжизненный и пустой». Он сам себе надсмотрщик, понуждаемый собственным беспокойством к тому, чтобы воспрепятствовать другим, чтобы они не заявили о своих свободах.
Невроз маленького человека автор выводит из проклятия сексуальной энергии; однако он далек от пропаганды сексуальной вседозволенности, в которой обвиняли его враги.
«Ты, маленький человек», — провозглашал он, — ...ты гонишь свои автомобили и поезда через мосты, изобретенные великим Галилео. Знаешь ли ты, маленький человек, что великий Галилео имел трех детей, прижитых без брачной лицензии? Этого ты не рассказываешь своим школьникам. И разве ты не пытал Галилео и по этой причине тоже?..
Ты и не подозреваешь о том факте, что именно твой порнографический ум и твоя сексуальная безответственность ввергли тебя в оковы твоих брачных законов...