Расовые теории: Дореволюционные и постреволюционные
Расизм очень трудно разделить на типы и классифицировать. Если рассматривать только предлагаемые стратегии и реализуемые практики, то можно выделить четыре варианта с различными последствиями:
1. репрессивный расизм, приводящий к формированию политически и экономически неблагополучных слоев населения
2. сегрегационный расизм, завершающийся созданием формальных или неформальных гетто
3. изоляционистский расизм, воспитывающий подозрительность к внешнему миру и нацеленный на тщательно охраняемые границы национального государства
4. истребительный расизм, стигматизирующий определенные группы как "расовых врагов" и преследующий их вплоть до систематического уничтожения
Аргументы и нарративы, связанные с расой, были разного рода. Кроме того, картина должна была включать в себя целый ряд транснациональных связей. Подобно тому, как в десятилетия около 1900 года раса была излюбленной категорией западного интеллектуала при построении макрописем отношений между государствами и нациями, национальные расизмы реагировали друг на друга, а мыслители, верившие в "породистость" человека, были особенно склонны к объединению усилий через границы.
Расизм как крайняя форма этноцентризма, при которой основное различие между человеческими группами заключается не в изменчивых формах культурного поведения, а в неизменных, биологически наследуемых физических свойствах, появился в эпоху раннего нового времени, когда контакты между обществами по всему миру стали более интенсивными. Но доминирующим мировоззрением среди европейцев, даже среди мореплавателей и колониальных завоевателей, он не был вплоть до XIX века. Любая цитата из отчетов о путешествиях раннего модерна, которая может быть воспринята как пренебрежительное замечание в адрес неевропейских групп населения, с лихвой перевешивается выражениями уважения и восхищения; путешественников больше интересовали нравы и обычаи других народов, чем их фенотип.
Расистские взгляды и стереотипы, но еще не разработанные расовые теории, развивались в различных средах атлантической работорговли, американских плантаций и иммигрантских обществ Западного полушария, где воспринимаемые цветовые различия служили для построения социальной иерархии. Первой обширной апологией института рабства на расистском языке, основанной на ссылках на антропологию той эпохи, стала "История Ямайки" (1774) плантатора Эдварда Лонга. Расизм не был причиной рабства, но в конце XVIII и особенно в первой половине XIX века он все чаще служил его оправданием. На многих рубежах европейской экспансии различия между поселенцами и коренным населением все еще получали культурную, а не биологическую интерпретацию. В целом связь между рабством и вмененными расовыми признаками является гибкой. Многочисленные рабовладельческие системы в истории не основывались в конечном счете на физических различиях. Рабство в греко-римской античности и военное рабство в Османской империи (где рекруты поставлялись с Балкан или из Причерноморья) - два хороших примера этого. Даже в Северной и Южной Америке рабы были светлее по цвету кожи, чем многие их европейские хозяева и охранники.
В последней четверти XVIII века классификация и сравнение стали модными научными методами в среде европейской интеллигенции. Появились предложения разделить человечество на "типы", а сравнительная анатомия и френология (измерение черепа как указатель интеллекта) придали таким подходам видимость достоверности по стандартам того времени. Некоторые авторы, сознательно отвергая христианскую доктрину Творения, доходили до постулирования раздельного происхождения различных рас (полигенеза) и, следовательно, ставили под сомнение базовое родство белых и черных, подчеркиваемое аболиционистскими движениями. До середины ХХ века расовая классификация оставалась любимым занятием многих анатомов и антропологов, а колониальные администраторы пытались с ее помощью навести порядок в пестром многообразии своих подданных.