Исламские модернисты не ограничивались теорией. Многие из них были особенно активны в сфере образования. Например, ученый-эрудит (первоначально судья) Сайид Ахмад Хан, который в основанном им в 1875 г. Кембриджском англо-ориентальном колледже Мухаммадана (сегодня - Алигархский мусульманский университет в Уттар-Прадеше), основной целью которого была подготовка высших чиновников для колониального государства, пытался связать формирование мусульманской идентичности с ролевой моделью английского джентльмена Еще более успешной с точки зрения набора и роста была сеть реформаторских богословских колледжей, призванных в основном готовить уламу для удовлетворения духовных потребностей общества. Первой в 1867 г. начала свою работу кораническая школа (медресе) в Деобанде на севере Индии - отсюда и название "Деобандское движение", филиалы которого впоследствии распространились во многих других регионах Субконтинента. Таким образом, традиционное нагромождение религиозных институтов в мусульманской Индии подверглось некоторому упорядочению и бюрократизации, но при этом сохранило дистанцию с колониальным государством, которое, не нуждаясь в источнике финансирования, с некоторым подозрением смотрело на подобные инициативы "гражданского общества" со стороны своих мусульманских подданных. В 1900 г. не было ничего нереального в том, чтобы предвидеть большое будущее для весьма разнообразных модернистских течений в исламе. Их упадок на фоне светского (например, кемалистского) национализма, фашизма и большевистского социализма относится к другой эпохе - к истории упущенных возможностей.
Реформаторские движения возникали и в многообразных религиозных мирах немусульманской Индии, часто направленные на широкое культурное обновление, а не просто на очищение религии. Рам Мохан Рой, Рамакришна Парамахамса и его ученик Свами Вивекананда (который в начале 1890-х годов разработал монистическую концепцию Абсолюта, придавшую индуизму более универсалистское измерение) - вот лишь три мыслителя, ставшие известными далеко за пределами Индии. Превосходство, на которое претендовали христиане всех конфессий над образованной азиатской элитой, заставляло и другую сторону сильнее отождествлять себя с религией, что способствовало формированию "индуизма" (этот термин впервые появился в начале XIX в.) как единой доктрины и социального института. Опираясь на собственные культурные ресурсы, реформаторские движения по-разному реагировали на новые импульсы: на европейскую дисциплину востоковедения (часто преподававшуюся в самой Индии), на христианство, предлагаемое миссионерами, а также друг на друга, поскольку, как в христианстве и исламе, модернистские силы в свою очередь вызывали неоортодоксальную реакцию. В исключительных случаях импульс приходил извне: так, в 1880-х годах на Цейлоне американские теософы и местные ученики заново изобрели буддизм, написав катехизис, восстановив памятники и популяризировав буддийские символы. Основные варианты решения проблем эпохи везде были одинаковы и варьировались от воинствующего неприятия нового и чуждого до масштабной адаптации к тем силам, которые считались доминирующими в современном мире. Более интересными, чем крайности, представляются многочисленные промежуточные решения, которые не могут быть поняты через простое противопоставление "традиции" и "современности".