Еще одна особенность делает особый путь Карибского бассейна еще более очевидным. Рабовладельческий строй в Карибском бассейне был уничтожен раньше, чем в Бразилии или США: частично в результате революции рабов (Сен-Домингю/Гаити, 1791-1804), частично под воздействием законодательства стран-метрополий (Великобритания, 1833; Франция, 1848; Нидерланды, 1863). В свой собственный постэмансипационный "девятнадцатый век" эти общества вступили только с отменой рабства. Свободная иммиграция после прекращения работорговли играла лишь незначительную роль, а в период революции и эмансипации многочисленные белые покинули регион. Только Куба продолжала привлекать желающих поучаствовать в сахарном буме: в период с 1830 по 1880 гг. сюда прибыло 300 тыс. новых поселенцев, в основном из Испании. В других странах белые были нежелательны (Гаити) или не видели перспектив в стагнирующей островной экономике. В целом прирост населения в Карибском бассейне в период с 1770 по 1870 год был незначительным, в то время как демографический состав населения претерпел радикальные изменения. Если в конце XVIII века тон в карибских обществах задавали иммигранты первого поколения, то к 1870 году преобладало коренное население.
Трансатлантическая работорговля соединила эпоху раннего Нового времени и XIX век. Ее пик пришелся на десятилетия около 1800 г., что позволило институту рабства пережить отмену торговли на несколько десятилетий. Формирование иммигрантских обществ в Западном полушарии вступило в новую фазу во второй половине XIX века, когда вынужденная миграция через Атлантику играла гораздо меньшую роль, чем раньше. Однако посетителю Вест-Индии, Бразилии или США не требовалось много времени, чтобы понять, что Америка XIX века - это еще и кусочек Африки.
4. Исправительная колония и ссылка
Сибирь-Австралия-Новая Каледония
Какие новые элементы в истории миграции наблюдаются в XIX веке? Оставим пока в стороне открытие новых границ, которое будет рассмотрено в Главе 7, а также миграцию внутри отдельных стран, о которой трудно сказать что-то общее. Новым популярным институтом стала каторга, где преступники и политические противники подвергались изоляции, лишениям и суровым климатическим условиям. Сибирь использовалась в качестве каторжной колонии с 1648 года, а при Петре I - и как место содержания военнопленных. Все большее число проступков стало караться ссылкой. В Сибирь отправляли непокорных крепостных (до 1857 г.), проституток, чужаков, доставлявших хлопоты жителям, бродяг (в XIX в. иногда составлявших большинство высланных), а после 1800 г. - евреев, не плативших налоги три года подряд. В XVIII веке широкое распространение получили принудительные каторжные работы (каторга) на государственных стройках. Только после неудачного восстания декабристов в 1825 г. Северная Азия стала массово использоваться в качестве места политической ссылки. Одна волна антицаристских радикалов вслед за другой уходила в сибирские пустоши. В 1880 г. там еще оставалось много тех, кто был сослан туда после польского восстания 1863 г.; вскоре к ним присоединились первые марксисты и анархисты. Немногие находили там такие приятные условия, как известный анархист Михаил Бакунин, родственник губернатора, которому в какой-то мере разрешалось участвовать в общественной жизни местной верхушки. Многие другие были вынуждены выполнять каторжные работы на угольных или золотых приисках. Как правило, ссыльные не сидели за решеткой и принимали некоторое участие в жизни общества, а некоторые даже обзаводились семьей.
В последние три десятилетия XIX века российские суды ежегодно приговаривали к высылке в среднем от 3 300 до 3 500 человек. В январе 1898 года по официальной статистике в Сибири находилось 298 600 депортированных, а с учетом членов семей - около 400 000 человек, или почти 7% всего населения Сибири. Незадолго до 1900 г. количество ссылок в Сибирь стало постепенно снижаться, но после революции 1905 г. вновь возросло. Ссылка в Сибирь неоднократно осуждалась в Западной Европе как признак "варварской" природы царской империи. С другой стороны, статистическое сравнение показывает, что в конце XIX века, если брать общий показатель, в Российской империи смертная казнь в соотношении с общей численностью населения приводилась в исполнение реже, чем в США (где она применялась в десять раз чаще), Пруссии, Англии или Франции. Даже смертность среди заключенных была ниже уровня тропических колоний Французской республики. В XIX веке сибирская система была задумана как "тюрьма без крыши" для политических оппонентов и маргинальных социальных групп и в то же время как источник рабочей силы для гигантских государственных проектов колонизации и "цивилизации" региона. Это была программа колониального развития, имевшая гораздо больше общего с колониальной системой "корвеев", чем с пионерским продвижением на американский Запад, движимым в основном рыночными силами и добровольным решением.