Девчонка прижалась другим боком к стенке и уставилась на тетрадку с домашней работой. Автобот заинтересованно осмотрела тему, почерк Альбы и сказала:
— Это ваше ‘сочинение’ на тему о музыке, имеет важное значение в жизни?
— Не для всех, но развивает навык писательства. Грамотность. Но не столь важно. Почему спрашиваешь? —напарница глянула на нее.
— На моей планете были важны лишь пару предметов: кибернетика, боевая подготовка, физика и химия в одном предмете, и инженерия. Изучение протоколов, законов у нас ещё с зарождения.
— Звучит ужасно, —на лице девочки проскользнула лёгкая улыбка.— И ты училась, как истинная зубрилка-отличница?
Драйв не знала, что ответить, потому что по е фейсплейту можно было заметить, что это все было так. Зануда. Как и раньше. В далёком прошлом, в начальных циклах жизни, героиня решила, что будет трудится до потери сознания. Чтобы быть нужной, чтобы помогать товарищам. Быть лучшей ученицей не так просто, особенно, если к этому вечно придирался брат. Собрат, точнее. Вспыльчивый, агрессивный, безрасудный. Любопытно, жив ли он?
— К сожалению, была той самой истинной занудой, —печально проговорила та. — Которую многие не любили, солдаты, которых я вела в бой, несильно восхищались моей строгостью и дисциплинированостью. Вела себя, как Ультра Магнус. Но… когда ситуация прижала нас в тупик, мои навыки помогли дать отпор десептиконам. Иногда быть занудой неплохо, наверное.
— О-ой, да брось, Спэйси, —Мико похлопала по плечу робота. — Ты крутая, пусть даже и зануда. Ты всегда прикроешь спину, ты меня тогда спасла и это было так крутецки. Ты там его БАХ-БАБАХ, прикрыла собой Бамблби и добила!
— Наша Спэйсдрайв в своем репертуаре, —горделиво сказал Балк. — Всех защитит, кроме себя.
«И угробит себя, лишь бы помочь. Не щадит себя никогда» —внезапно поддержал разговор разведчик. —«Однако… ты своим уперством много добилась, как я понимаю»
— Прикроем тему обо мне, с войны пришлось измениться и все! —фемка встала на ноги и уже хотела покинуть место, как ее остановила одна мысль о том, что Альба пойдёт за ней. И, о, шлак, так и есть!
Девочка стоит позади нее, в наушниках, и смотрит на автобота. Если ли у неё такая песня, которая раньше очень многозначила и каждый раз, при прослушивании, вызывала бурю эмоций, а сейчас? Фем чувствовала, что та порой приближалась к полному безразличию, и это равнозначно потери чего-то такого важного, частички ее самой. Она будто рентгеновское зрение имела — читала, как открытую книгу. Подросткок ощущала тошноту к самой себе. Полная неприязнь ко всему, что связано с ней. Ей хотелось выблевать эту желчь, чтобы снова чувствовать хоть что-то.
— Не иди за мной, прошу, —вежливо проговорила Драйв и погладила по голове человека. — Я всего лишь пролечусь пару кругов.
— Не ты ли мне обещала прокатить на себе? —поинтересовалась Джонсон. — Ты никуда без меня уйдёшь, и меня не волнует никак, что ты Лейтенант и, в команде, ты старше по рангу всех, после Оптимуса.
Повисла угрюмая тишина.
— Хм, а ты, кажется, бессмертная! —предположил Дарби. — Мы будем помнить тебя, подруга.
— Ха! —скривилась в злобной улыбке Спэйси и присела чуть. — Я планировала сегодня раствориться в этом размытом вечере, но ты меня провоцируешь…что же, а давай. Прямо сейчас!
Органика остолбенела от внезапности. Да так, что капельки наушников выпали из ушей. Лейтенант расставила руки в стороны и скалилась, как истинная злодейка дешевых фильмов, отчего так и хотелось глупо улыбаться. Та обратилась в свой, родимый альт-мод и хрипло звякнула металлом. Открыла дверце и проговорила:
— Особое приглашение надо? Тащи себя, я покажу тебе, как на Кибертроне развлекались воздушные воины.
— Обычно этим кончалось тошнотой, —подметил Рафаэль. — Не переусердствуй.
«Вот с этим, как раз, и проблема» —кивнул головой Бамблби. —«В полете она отрывается, как не в себя, сам лично видел»
Но те рванулись вперёд, им открыли путь на выход и от них лишь осталась дорожка от колесиков и скрипящий, громкий звук турбин. Они взлетели на воздух, и Альба даже не заметила, как стала чувствовать, как сердце от стоаха и счастья начало пкльсировать сильнее. Уши закладывало, но чкть позже этот дискомфорт стал не проблемой. Автобот мелодично что-то напевала себе, как тут предложила подключиться к ней и включить какую-нибудь песню из плейлиста органики.
— Ч-что? —вздрогнула. — Мои песни? Ты уверена?
— Если ты хочешь без музыки пережить мертвую петлю, то вперёд, но не советую… —она протянула ей шнур. — Серьёзно, без шуток.
Ох, она сказала ‘мертвая’ петля?! Это привело сильнее девочку в панику, на что только подписалась? Ведь мертвая петля это одна из самых известных фигур, даже не посвященная в тему пилотажа. Автобот рассчитал все правильно, и в верхней точке петли Альба не выпала, ведь центробежная сила прижимала летчицу к сиденью. Маневр представлял в общем фигуру замкнутого круга. Чтобы петля была именно круглой, а не овальной, необходимо постоянно выдерживать один и тот же угол атаки.
Когда они выровнялись в горизонтальную плоскость, та выпустила пар изо рта и расслабилась. Как тут истребитель напомнил ещё об одном трюке. Летящий транспорт потянулся носом вверх до угла тангажа более 90 градусов, а затем быстро вернулся с горизонт. Альба кричала от страха от таких резкий падений и взлетов, и под конец фемка рванулась вперёд и стала прокручиваться до момента, пока ту не начало тошнить. Драйв среагировала и открыла немного окно. В последний раз так летала на дядюшкином вертолете, после школы. И почему-то вспомнила после этого свою знакомую Скарлетт Лопес.
Когда Скар предлагает закурить, Альба осматривается и говорит «только не здесь». У Лопес не самая лучшая репутация, которая будто бы может запятнать идеальную оболочку подруги, но правда в том, что у той больше никого нет, никого, кто бы понимал её с полуслова. Мексиканская подруга затягивается, делает это не без удовольствия и так эстетично, как делает всё в своей жизни. Даже в заброшенном грязном туалете на краю территории школы, выглядит как богиня стиля, что вызывает у Джонсон усмешку. А ведь Альба лишь наполовину мексиканка, от матери. Мама почти мексиканка, а отец-американец.
Ванесса Крус и Майкл Джонсон.
— Ты ведь в курсе, что не обязательно всегда выглядеть так, словно ты сошла с модного подиума? — спрашивает Лопес, забираясь с ногами на подоконник, не боясь испачкаться, потому что на её старых джинсах грязь незаметна.
— Ты же знаешь, курение не влечёт меня, — склоняет голову. — Ах, я пропущу из-за тебя астрономию!
— Опять ты все про астрономию, что ж так тебя к космосу влечёт? —усмехнулась та. — Ещё скажи, что в пришельцев веришь. Ты готова умереть во имя науки, ужас.
Почему-то это сильно задело Джонсон. Она, наверное, никогда не хотела умирать, наоборот — каждой клеточкой своего тела — жить. Слова Скарлетт приносит лишь боль — как тоска по чему-то, что никогда не принадлежало — такую глухую и размытую. Альбинос (так называла ее знакомая) могла соединить хаотичной синей линией карандаша: холодные ступни в воде-ржавые кулоны-мягкая игрушка в сумке-бесконечно далёкие звёзды, но никто, как жаль, что никто не захочет понять. А Спэйси напротив — хочет, нет, горит желанием.
Они подлетали осторожно к дому Джонсон, в милой тишине, слушая очень забавную музыку, которую включила та. Такая… Энергичная, ритмичная. Каждая нота заставляла пропускать себя через фемку.
ᴡʜᴀᴛ ʏᴏᴜ ᴋɴᴏᴡ ᴀʙᴏᴜᴛ ʀᴏʟʟɪɴ’ ᴅᴏᴡɴ ɪɴ ᴛʜᴇ ᴅᴇᴇᴘ?
ᴡʜᴇɴ ʏᴏᴜʀ ʙʀᴀɪɴ ɢᴏᴇs ɴᴜᴍʙ ʏᴏᴜ ᴄᴀɴ ᴄᴀʟʟ ᴛʜat ᴍᴇɴᴛᴀʟ ғʀᴇᴇᴢᴇ
ᴡʜᴇɴ ᴛʜᴇsᴇ ᴘᴇᴏᴘʟᴇ ᴛᴀʟᴋ ᴛᴏᴏ ᴍᴜᴄʜ, ᴘᴜᴛ ᴛʜᴀᴛ sʜɪᴛ ɪɴ sʟᴏᴡ ᴍᴏᴛɪᴏɴ, ʏᴇᴀʜ