«Несколько раз безуспешно пытался объяснить знакомым женщинам, почему «Одиночество в Сети» относится не к хорошей литературе, а к дешёвой пошлой беллетристике. Согласны ли вы с подобной оценкой?»
У меня был в гостях в эфире Вишневский, произвёл очень приятное впечатление. Это, конечно, не писатель. Он нормальный такой врач, психиатр и социолог отчасти. Ну не знаю, не знаю… Это я просто отвечаю уже на письма, открываю их постепенно. Мне кажется, что никакого собственно криминала нет в том, чтобы писать такие книги. Просто они пишутся не по внутренней потребности, а по рыночному запросу — вот и всё.
Перехожу к ответам на вопросы.
«Позвольте спросить, как вы оцениваете социальную теорию Гурджиева и теорию Андрея Сучилина о принадлежности человеческой личности не себе, а более сильному соплеменнику?»
Я ничего о Сучилине сказать не могу, но Гурджиева я оцениваю довольно негативно, резко негативно. При этом он был очаровательный человек, прелестный шарлатан. Но все его теории — это совершенно откровенная тухлятина и, да, очень часто действительно проповедь силы.
Приводят альтернативный финал анекдота с мышами. Благодарят за критику Дугина. Спасибо.
«Одного я не пойму: почему архаику Дугина и Проханова вы называете «магизм», тогда как архаический фашизм — это в точности культ силы, максимальной биологический формы силы? Почему нет антифашистской пропаганды, разоблачающей этологический характер всего этого? Начиная с Конрада Лоренца, доказано, что тоталитаризм есть просто копия социального поведения стада высших приматов».
Во-первых, такая пропаганда есть. Тот же Лоренц пока никем из библиотек не изымается. Во-вторых, я не очень понимаю, как эту пропаганду можно вести. Видите ли, привлекательны ведь не идеи Дугина. Дугин умеет красивыми словами оформить обычную жажду невостребованных подростков быть хозяевами мира. Мне Дугин не представляется серьёзной силой — ни политической, ни научной. Дугин повторяет зады Эволы, а это всё было неинтересно уже и тогда.
Несколько вопросов о «Братьях Карамазовых», подробнее рассказать о разврате и святости Алёши. Я расскажу обязательно, как я это понимаю.
«По какому пути может пойти Россия в будущем, если проводить аналогии с историей?» Много писал об этом.
«Во время тотальной лжи и гнили хочется на это повлиять. Многие говорят, что смысла в этом нет, и нужно только наблюдать и заниматься собой. Я считаю это слабостью».
Да, это слабость, конечно. «Что делать?» — вопрос, заданный ещё Чернышевским, и я много раз тоже на это отвечал. Что делать? Делать себя. Но делать себя не для того, чтобы заниматься просто совершенствованием, развитием. Нет, делать из себя, конечно, ещё и человека граждански активного. Знаете, возле одного верующего десятеро спасутся, возле одного активного десятерым захочется жить. Сейчас надо преодолевать вот эту инерцию. Очень точно сказал Лёша Навальный, которого я вообще считаю человеком умным: «Сейчас спор не между теми, кто за Путина, и теми, кто против Путина. Спор совсем не такой. Сейчас спор между теми, кто ещё верит, что можно что-то сделать, и теми, кто говорит: «Нет, Россия может быть только такой, и иначе никогда не бывает»». Вот если ты считаешь, что Россия может быть только такой, ты сиди в своём персональном аду, себе его устрой, свяжи себя по рукам и ногам и смотри Первый канал, а людям дай жить, дай им построить великую страну, с которой в мире будут считаться.
«Что бы вы посоветовали почитать настолько же страшного и увлекательного, как Стивен Кинг?»
Менкена обязательно. Ну и, пожалуй, Блоха.
«Нельзя оборачиваться назад, — к вопросу об эмиграции, — потому что потеряешь способность к действию и превратишься в соляной столб».
А вот давняя моя подруга — замечательный экономист Танька Мерлич, которая в Лондоне сейчас живёт, — наоборот, мне пишет про эмиграцию глупо, что невозможно порвать с Родиной, как невозможно порвать с матерью. Она пишет: «Ты же не скажешь матери, чтобы она тебе больше не звонила. Я всё равно люблю Москву, снег грязный на бульварах и пыльное лето». Танька, ну люби! (И вообще Танька — одна из самых умных людей, кого я знаю.) Ну люби, ради бога! Просто я же не про тех любит. Я про тех, кто ненавидит, продолжает злобиться и радостно кричит: «Всё равно у вас там ничего не выйдет!» Я вот про этих людей. А если любишь — ради бога.