Теперь смотрим, что у нас дальше по вопросам.
«Ваша оценка нобелевской лекции Алексиевич. По-моему, потрясающе».
Да. По-моему, даже лучше, чем её проза. Понимаете, это большое искусство — сделать лекцию, так сказать, иконической, то есть изобразить в ней свой творческий метод. И она действительно составила её из чужих цитат, из чужих высказываний, из разных голосов, и этот хор голосов зазвучал благодаря ей. Это здорово. Большинство нобелевских лекций вообще были довольно неудачными. Мне больше всего нравится нобелевская лекция Хемингуэя. Вы можете оценить мой юмор, прочитав её. Там десять строк, по-моему.
«Первые 19 лет вы жили при старине Брежневе. Насколько часто он вам докучал?» Совсем он мне не докучал. Он был же человек добрый, и это было видно. Я написал уже об этом: «Жизнь, которую я застал, была кругом неправа — то ли улыбка, то ли оскал полуживого льва».
Вот очень хороший вопрос: «Дмитрий! Вы нередко зачитываете типовой вопрос, который вам задают одинокие люди, удручённые своим затворническим образом жизни и сетующие на недостаток общения и отсутствие друзей. Вы даёте один и тот же типовой ответ: радуйтесь, наслаждайтесь одиночеством, ибо это признак самодостаточности. Понимаете ли вы, что со стороны это выглядит как попытка отмахнуться? Я понимаю, что успокоить человека важно, но если бы человек был самодостаточен, ничто бы его не заставляло вам писать. Вы смотрите на проблему поверхностно».
Слушайте, никогда не употребляйте слово «поверхностно». Это самый общий упрёк. Это всё равно, что писателю сказать, что его книги вторичны. Это можно сказать кому угодно, начиная с Гомера. Поверхностно смотрит на проблему тот, кто её не видит. Любой, кто в ней пытается разобраться, уже упрёков в поверхностности не заслуживает. Применяйте ко мне какие-то другие ругательства.
«Разве не нужно в таких случаях предлагать рецепты? Например, попробовать изменить себя, социализироваться, проникнуться пониманием, что общение — это компромисс. Вы советуете человеку полюбить себя и свой мир, а это приводит к ещё более глубокой закомплексованности. Мне кажется, вы сами не следуете тому, что советуете другим».
Естественно, я не следую, потому что я не страдаю этой проблемой. Наоборот, я даже слишком социализирован. Моя давняя мечта — это сократить общение раза в два, причём как-то так, чтобы это обошлось, естественно, без тюрьмы или изгнания, то есть не насильственно; не так, чтобы мне власть его сократила, а чтобы я сам отобрал, с кем мне общаться. Но, к сожалению, так получается, что журналист — к тому же ещё журналист, занимающий в «Собеседнике» некую должность, а в «Новой газете» обозреватель — он всё-таки обречён общаться с каким-то количеством начальников и подчинённых. Я уж не говорю про то, что как преподаватель я общаюсь каждый день с тремя сотнями людей (а сейчас ещё гораздо больше). Это довольно обременительно. Поэтому у меня такой проблемы нет. Можно ли отделаться штампами, типа «поработайте над собой», — я тоже не уверен.
Понимаете, у меня есть очень давнее убеждение: если у вас есть проблема, не надо лечить проблему, а надо попытаться… Вот чем отличается вопрос от проблемы? На вопрос надо отвечать, а с проблемой надо жить, не надо пытаться её насильственно исправить. Если вы некоммуникабельный человек, то вы не станете коммуникабельным. Можно, конечно, дать вам чисто внешний совет — попытайтесь изменить вашу жизнь: отправьтесь в путешествие, попробуйте заработать денег. Самый простой пример здесь — сходите к врачу, сходите к психоаналитику. Но, во-первых, не у всех есть деньги на этих врачей (а вы знаете, что они деньги «сосут» из пациентов очень часто). Во-вторых, трудно найти хорошего врача. В-третьих, не факт, что этот врач справится с вашей проблемой. Понимаете, это всё равно, что человек пишет, что он толстый, и спрашивает, как ему похудеть. А вы спросите себя: а надо ли? Ведь вы толстый не просто так, вы толстый почему-то. Может быть, для вас это органично.
Или пишет мне юноша замечательное, очень хорошее письмо (не буду его зачитывать): ему 19 лет, а он ещё никогда не имел дела с девушкой, а все его друзья в 16 лет уже потеряли невинность — и что ему теперь делать? Правильно было бы ответить: немедленно совокупись с первой попавшейся девушкой. Но это неправильный ответ, потому что не всегда надо менять свою жизнь. Иногда надо поменять какую-то свою внутреннюю установку. Иногда надо подумать: а может быть, так и надо? Может быть, когда вы в 20 лет встретите эту девушку, вы к её порогу принесёте всю свою чистоту.