Но «Каждый умирает в одиночку» составляет некое исключение, потому что там описана жизнь под фашизмом. И там ставится вопрос совершенно однозначный и действительно принципиальный: а есть ли выбор при фашизме? Казалось бы, все обстоятельства списаны. Да, есть. И там эта рабочая пожилая пара, которая разбрасывает открытки с протестами (забыл я их фамилии, но сейчас могу посмотреть), — это те ребята, которые составляли костяк «Белой розы», конечно, Софи Шолль знаменитая. Конечно, прототип героев — это, как мне кажется, «Белая розы», в которой тоже разбрасывали листовки. И там потрясающая сцена, когда этого рабочего-старика допрашивают, и он вдруг узнает, что все его открытки попадали только в Гестапо, больше их никто не читал — он, в сущности, писал им. Но потом он понимает, что они — лучший адресат, только к ним и стоит обращаться, чтобы они видели, что они ещё победили не всех, гады! Вот это сильная идея.
И там очень сильно, конечно, как они ждут смерти, приговорённые. Он под гильотину попадает, она умирает под бомбёжкой. Тюрьма разбомблённая — это очень хорошая тоже метафора. Единственная цена, которой можно победить фашизм, — это внешняя бомбёжка, потому что сам себя он не съест никогда, люди остаются рабами бесконечно. Если бы не Красная армия, ничего бы не было. Так вот, в самой идеи, что в тоталитарном обществе, в обществе без выхода всё равно ты можешь выбрать, по крайней мере, свою смерть — в этом заключается, конечно, великое экзистенциальное прозрение.
Фаллада очень много писал, у него действительно герои похожи на близнецов все. И такое разнообразие типажей предлагала нам предвоенная Германия. У него очень хорошо прослеживается, как из нищеты, из унижения просыпается социальный реванш, как маленький человек становится большим сверхнедочеловеком, большой гадиной, как он начинает жаждать мести (это у Набокова тоже очень точно в «Камере обскуре»), как эти бесконечные разговоры, солёные солдатские шуточки, казарменный юмор, разговоры про «пожрать», «поспать», «трахнуть» — как из этого всего вырастает фашизм. Понимаете, они потому и стали фашистами, что почти поголовно нация влюбилась в эту идею, что все были одержимы идеей социальной мести. Из маленьких людей получаются фашисты. «Маленький человек, что же дальше?» — «А дальше вот что! А дальше — Гитлер!» Сама история ответила на этот вопрос.
Вообще эта немецкая среда очень раздражает и в «Чёрном обелиске», и в «Триумфальной арке», она ужасно раздражает в «Ночи в Лиссабоне», но там герой смотрит на неё извне, когда он вернулся. И раздражает, конечно, провинциализм. Фашизм всегда растёт из духовного провинциализма, из бескультурья. И бесконечное копание в этом у Фаллады очень сильно раздражает, потому что там почти нет героев, у которых было бы какое-то божественное начало, которых поцеловал бы Бог. Даже эти влюблённые в «Маленьком человеке» — они по большому счёту зануды. И так это противно всё! Физическое ощущение какого-то запаха немытого тела, который исходит от всех этих страниц! Но зато в «Каждый умирает в одиночку» он прыгает выше головы. Там отвращение к жизни становится доминирующей эмоцией, и за этот счёт книга побеждает.
Фаллада разоблачил ещё один очень важный миф: всегда в мировой литературе (как у Диккенса, например) кто бедный, тот и добрый. А Фаллада очень отчётливо показал, что бедность не содержит в себе ничего хорошего. И страдания ничего хорошего в себе не содержат, а бедность — это вообще отвратительно.
Что касается его кинематографических приёмов в «Волке среди волков». Мне кажется, что они немного искусственные, что это человек пытается писать современно, не очень понимая, что это такое. Понимаете, в нём совершенно нет дыхания модерна, нет ощущения свежести, которая всегда в модернизме есть. Все его трагедии, его суицидные попытки, его ранняя смерть — всё это было следствием того, что его ум был не по таланту, что его художественные возможности были недостаточными для того, чтобы написать то, что ему хотелось. Это как и у Горького, та же самая трагедия. Поэтому Томас Манн или даже Гессе с его всё-таки цветным воздухом «Игры в бисер» более кислородные и более душеполезные писатели. Но поскольку грядёт кризис, надо всё-таки перечитывать Фалладу.