Тяжело открывается вопрос, но откроется, безусловно: «Как вы относитесь к преследованию школьных учителей разнообразными гражданскими активистами и борцами за нравственность? Имеет ли право учитель на личную жизнь и свободу увлечений в нерабочее время? В последнем случае учителя уволили за пирсинг и ЛГБТ-пропаганду в Сети».
Ну, понимаете, учитель вообще довольно уязвимая фигура. Но здесь нам приходится признать, что, хотим мы этого или нет, есть некоторые неизбежные ограничения профессиональные, которые на нас эта профессия накладывает. В первую очередь, да, у нас не может быть некоторых увлечений, и в личной жизни мы должны более тщательно следить за собой. Да, учителю не следует заниматься ЛГБТ-пропагандой в Сети. Или уж во всяком случае он должен эту ЛГБТ-пропаганду вести так, чтобы его образ никогда не ассоциировался с ней. Или лучше конспирироваться — это циничный совет. Или вообще не лазить в Сеть со своими ЛГБТ-предпочтениями — это совет более уже прагматичный. Или, простите, самый искренний совет — не заниматься ЛГБТ-практикой, вот если ты учитель. Так мне кажется.
Это не значит, что я ограничиваю свободу учителя, но ничего не поделаешь — свобода учителя уже и так ограничена. Учитель не имеет права на алкоголизм по определению. Он не имеет права на разнузданный образ жизни, на бурную эротику, на приставание к учащимся. Он должен себя всё-таки в известном смысле, ну, простите, ограничивать, понимаете. Это очень горько, но это так, ничего не поделаешь.
Вот тут присылают стишок. Стишок очень хороший, смешной, но у меня тоже есть свои профессиональные ограничения. Ну, это стихи про Новый год и про поздравление президента. Спасибо вам, дорогой, но читать их я не могу, у меня тоже есть свои профессиональные ограничения, и у «Эха» тоже.
«Любила ли Одинцова Базарова? Если нет, то какое чувство к нему испытывала? Ведь он ей явно не безразличен».
Понимаете, jolly_roger, Весёлый Роджер, а что такое любовь? Она его хотела, безусловно. Хотела она его как игрушку. Мне кажется, что тип Одинцовой — это в некоторых отношениях тип Полозовой. Ну, Тургенев недолюбливал богатых женщин, в особенности богатых вдов. Полозова из «Вешних вод» — она как раз противопоставлена молодой Джемме Розелли. Это женщина зрелая, взрослая. Ну, это как Ирина из «Дыма» противопоставлена Татьяне. Понимаете, Тургенев недолюбливает женщин самоуверенных, опытных, вертящих мужчинами. Одинцова, конечно, из этой породы. Когда Базаров о ней говорит «нашего хлеба покушала», он ничего особенного этим о ней не сообщает. Она, безусловно, с его точки зрения, достаточно циничное существо, много повидавшее, конечно. И когда он говорит: «Экое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр», — он этим цинизмом прикрывает истинную страсть.
Что касается Одинцовой, то она не прочь бы им поиграть. Она бы очень не прочь лечь с ним в постель, судя по всему. Она его напрямую соблазняет. Но она боится будить страсть, боится будить настоящую любовь. Она «чистая и холодная», как там сказано. Чистая, конечно, не в смысле моральной чистоты, а чистая в смысле незамутнённости — на ней, как на мраморе, ничто особенного следа не оставляет. Поэтому она его и не любит, конечно, но он ей бесконечно интересен, он для неё привлекателен — мужчина сильный и тоже, видно, опытный. И конечно, ей с ним интереснее, чем с большинством.
Но Базаров же очень чистый, понимаете, он тоже не хотел бы себя никак запрягать, никак бы не хотел себя марать, делать себя более управляемым. Ему очень небезразлично, как он выглядит со стороны. Помните, он говорит Аркадию: «Должно быть, у меня лицо во сне преглупое». И уж показывать себя женщине во сне с этим преглупым лицом — это совершенно не входит в его планы. Я думаю, свою чувственность он удовлетворяет как-то с теми, чьё мнение его не заботит, — ну, как с Фенечкой. Помните, он же напечатлел на Фенечке поцелуй, и если бы что-то, очень бы не отказался ею воспользоваться. Но Фенечка — существо другого класса. А вот Одинцова — это мнение для него важно, этого он боится. Под классами я разумею, как вы понимаете, не социальную принадлежность, а интеллект, равенство себе в каких-то аспектах и так далее.
«Почему муж Карениной, простивший ей всё во время болезни, не дал ей развод и сына?»
Артём, на такие вопросы, я думаю, и Толстой не ответил бы однозначно, он просто психологически очень точно, очень чутко это ощутил. А давать этому рациональное обоснование? Ну, видите, это надо действительно обладать — как бы сказать? — ну, другой степенью самоконтроля. Мне представляется, что Каренин простил под действием внезапного минутного чувства, под действием сентиментальности. Он вообще сентиментален, прежде всего в отношении к себе. Но он не милосерден, в нём нет вот такого высокого милосердия, которое есть в Лёвине, потому что Лёвин — человек больших страстей, больших решений, масштабная очень личность. А Каренин её пожалел, но потом, увидев, что она не умерла, он снова ожесточился.