«Почему у нас так тоскливо и тяжело пьют? И можно ли лекцию про алкоголь и литературу?»
Не вижу смысла говорить про эту тему. Самое главное — я как-то, понимаете, ну, настолько от этого далёк. Я уже забыл, как это — быть пьяным. И большинство моих друзей тоже. Вот вы говорите «у нас тоскливо и тяжело пьют». Ну, я же говорю — вот это расслоение коснулось всех. У нас одни очень быстро развиваются, другие довольно медленно деградируют. Эта разница в темпах в какой-то степени спасительна — как, скажем, разные эпохи цветения или разноярустность жизни в лесу. То, что мы живём на таких разных этажах — это нас спасает. Это не социальные этажи, это такое дифференцирование по IQ. И в этом смысле люди, которые сейчас меня окружают, они не пьют вовсе или пьют очень мало. Ну, наверное, за этот счёт вся Россия стала пить гораздо больше — та Россия, которую почему-то считают подлинной.
Считается же, что самое настоящее — это такое плохое: что настоящий климат — это лютый мороз, настоящая мораль — это лютая грубость и хамство, а настоящий ум — это отсутствие образования. «Она правду-то видит! Она нутром понимает!» — вот это я не люблю, нутренных ценностей. Поэтому люди, которые думают головой, а не желудком, они всё меньше пьют. И по-моему, это отчасти происходит с тем, что и качество алкоголя падает стремительно.
«Фильм Данелии «Слёзы капали» — в чём его тут глубокий смысл? Ведь это не просто история про то, как у человека сдали нервы?»
Нет конечно. Это любимый фильм самого Данелии Георгия Николаевича. Я надеюсь, что мы позвоним ему тоже в Новый год. Дай бог ему здоровья. Для меня совершенно очевидна идея этого фильма: вот это зеркало проникло в глаз, человек стал видеть правду, как она есть. Но нужно ли ему видеть эту правду? Потому что ведь это зверство. Ведь вместо того, чтобы солидаризироваться как-то с миром, он начинает видеть его объективно. Понимаете, этот феномен «солидарного зрения», «солидарного прочтения» — ему очень много достаётся от хороших литературоведов, но на самом деле смотреть на жизнь всё-таки надо взглядом солидарным, потому что иначе ты видишь всё время одно отталкивающее, одно омерзительное. Мы принимаем за правду, ещё раз говорю, худшее, что можем сказать о себе и людях, а это не правда или во всяком случае не вся правда, это одна из её проекций.
Поэтому вот тогда почти одновременно выходят два очень важных текста, ну или во всяком случае произведения искусства — это фильм Данелии «Слёзы капали» и на ту же тему абсолютно фантастическая повесть Нины Катерли «Зелье». Вот что я вам рекомендую от души, прочтите её. Там тоже главный герой стал видеть правду, когда он выпил зелье, и стал её говорить. Но проблема в том, что то, что он видит — не правда; то, что он видит — это зеркало тролля проникло ему в зрение. А зрение должно зависеть всё-таки ещё и от сердца, потому что разум, то, что он видит — как правило, чаще всего это результат его самовнушения.
Книгу года назвать, к сожалению, не могу. Ну, я назвал бы, наверное, в публицистке двухтомник Роста, это всё-таки серьёзное издание. Но из художественной литературы я пока от этого выбора воздержусь.
Услышимся через каких-то три минуты.
РЕКЛАМА
Д. Быков― Продолжаем разговор.
«Читали ли вы книгу Точинова «Остров без сокровищ»?»
Я знаю об этой книге, но, к сожалению, я не читал, понимаете. И попытка найти какой-то второй смысл в «Острове сокровищ» мне кажется довольно наивной. Иное дело, что Стивенсон — вообще загадочный писатель, непрочитанный. Мне кажутся его стихи чрезвычайно загадочными, а некоторые — гениальными абсолютно, скажем, как «Спой мне о том, кто уплыл на Скай» или прощальное вот это стихотворение, которое выбито на могиле его: «Как охотник пришёл с холмов». И очень нравится мне его, естественно, «Владетель Баллантрэ». Я уж не говорю про «Доктора Джекила и мистера Хайда», который тоже в известном смысле предугадал всю проблематику XX века, в том числе и множественные личности, и вот это новое манихейство, попытку выделить из себя всё зло. Нет, там полезная книга чрезвычайно.
И вообще мне кажется, что Стивенсон столько написал, что сосредоточиваться на «Острове сокровищ» — как на самой попсовой, самой беллетристичной его вещи — неправильно. Хотя вслед за Синявским, вслед за Розановой (это у них была общая любимая книга детства, что дополнительно способствовало их сближению) я должен сознаться, что вот этот ночной стук деревяшки в морозной ночи — это одно из сильных впечатлений всякого молодого читателя.