Что касается собственно прозы Ефимова, то мне она нравится, мне она кажется интересной. Но, обратите внимание, когда вышла книга его переписки с Довлатовым (а всем уже известно, что я Довлатова не считаю крупным писателем), всё-таки видно, что письма Довлатова и грубы часто, и несправедливы, и истеричны, и многое в них не так, а письма Ефимова всегда этически безупречны, всегда логичны. Но всё-таки Довлатов более писатель, конечно — у него слова более красочные, у него темперамент сильнее. Мне кажется, что главный недостаток Игоря Ефимова — это недостаток темперамента или некоторая интеллектуальность этого темперамента. Он интересный полемист, но герой его несколько картонный. Знаете, есть такой значок в Питере «Из Петербурга с апатией и безразличием», и изображена чайка, замотанная шарфом, под моросящим дождичком, и чашка кофе у неё в лапе. Мне кажется, что эта проза слишком апатична, в ней мне не хватает темперамента. Хотя при этом Игорь Ефимов — замечательный и интересный мыслитель и биограф. Вот видите, какой получился развёрнутый ответ. Игорь, если вы меня сейчас слышите, то я вам передаю большой привет и свою любовь.
«Я живу во Владивостоке, подумываю о переезде в столицу, так как тут практически нет ни либералов-единомышленников, ни тем более поклонников «Розы Мира» (знаю, что вы её считаете сказкой, но и Солнце не без пятен), тут её вообще мало кто читал».
Знаете, чтение или не чтение «Розы Мира» — это довольно сомнительный критерий. В Москве много людей, которые читали «Розу Мира», но продолжают жить так, как будто этой книги нет. Я не считаю её сказкой, это не совсем так. Я считаю её развёрнутой метафорой. Вот это да, это пожалуй. Но, воля ваша, усматривать буквальное описание мира во всей этой системе замечательных вещей совершенно невозможно.
Что касается единомышленников. Понимаете, единомышленники — политически это вообще крайне редкая вещь. И выбирать их надо, по-моему, не по политике, а по сродству духовному. У меня очень много единомышленников, но при этом мои убеждения абсолютно не совпадают с их убеждениями, а просто они мне по-человечески приятны. Другое дело, что есть убеждения (например, антисемитизм), которые рано или поздно съедают человека: он сначала милашка, а потом становится наглой скотиной. Ну, ничего не поделаешь. Вам я в любом случае не советую переезжать в Москву. Мне кажется, чем найти единомышленников в Москве, по-моему, выше шанс переубедить кого-то во Владивостоке.
«Есть ли у вас любимый новогодний или рождественский фильм?»
Нет. Я не люблю этот жанр. Хотя фильм про медведя говорящего… Как он назывался-то, господи? Ну, там был говорящий медведь, и он всё время влезал в отношения мальчика с девушкой, давал идиотские советы, разговаривал. Потом его распотрошили, потом зашили. Забыл, как его звали. Вот этот медведь мне был симпатичен, он был дурацкий и смешной.
Тут очень хороший вопрос, долгий и пространный, я не буду его зачитывать, на почту пришёл. Как раз под Рождество очень хорошо об этом поговорить. «Всё во мне хорошо, — пишет автор, — но то, что вы боговерующий, очень снижает ваши акции в моих глазах». Дорогая Аня, мне очень жаль, что я не могу вас порадовать, но как-то мне Господь дороже, чем даже ваша симпатия.
Я тут давеча общался с очень любимым мною священником, очень ценимым мною богословом, даже просто религиозным мыслителем — Петром Мещериновым. И вот мы с ним сошлись на странном ощущении. В последнее время нас, меня уж точно… Я просто ему об этом сказал, потому что всегда у кого-то должен быть если не духовник, то человек, с которым можно откровенно на эти темы поговорить. В последнее время у меня всё меньше сомнений. Раньше я этими сомнениями всех изводил, всех реально верующих, особенно жену, довольно православную (довольно — потому что она не слишком это афиширует, но глубоко православная, держащая посты). Многих своих религиозных друзей я изводил этим вопросом, сомнениями, теодицеей, типа: «а как же он терпит?», «а есть ли бессмертие?». И стихов я довольно много на эту тему написал.