- Мммм, у тебя день рождения?
- Да, скоро, двадцать шестого апреля.
- А Толик это?
- Это мой парень.
- И он тебя не узнает?! – то ли спросил, то ли подтвердил Иван. Я пожала плечами и вздохнула.
- Может и узнает, просто не говорит, – встретившись с непонимающим взглядом парня, поспешила пояснить, - он женат, - рассказывать, так уж все начистоту, никто кроме этого водителя сейчас мне не мог помочь разобраться во всем.
Бог его знает, что он там подумал, но неодобрение я явно почувствовала и в выдохе, и в движениях, и во взгляде, брошенном буквально на секунду. Сразу же стало страшно, что он сейчас уйдет, и я останусь совсем одна в этом потерянном мире. Его явно уже напрягала вся эта ситуация. Снова сокрушенно выдохнул, завозился.
- Ну что, может в больницу?
- В психушку?
Он слишком долго молчал.
«Что, реально думает, куда меня лучше сдать?», - напряглась я, повернулась к нему, глаза жгло от назревающих слез. Взгляд его, грустный и с сожалением, вывел меня окончательно. По щеке побежала первая щекотившая кожу мокрая дорожка, за ней не задержалась и вторая. Я моргнула, шмыгнула и заревела.
- Не в психушку, назад в травматологию, - сжалился и совсем виновато попытался оправдаться, - от сотрясения и умереть можно. Автобус, он хоть и порожняком, больше двух тонн будет. Такой махиной тебя приложило. Вот и последствия...
Мастер он успокоить. Я завыла сильнее. Вопли эхом загремели по подъезду.
Иван схватил меня за руку и потащил вниз.
- Пошли, пошли. На воздухе хоть подышишь. Да тише ты, что орешь как ненормальная? – его явно напрягало мое поведение.
Я не слушала, упиралась, выла и отказывалась куда-либо идти. Из одной квартиры на мою истерику выглянула любопытная бабка. Баба Люда, ей всегда до всего есть дело. Завозмущалась, что мы тут шум подняли - бомжи и наркоманы. Какие бомжи? Это я-то бомж? Она что, охренела совсем? Глаза пусть разует. Да, я как свинья грязная, но я же ее соседка. Опешив, я даже замолкла, уставилась на нее, раскрыв рот.
- Что вылупилась, шалава, - закричала в щель между дверью и косяком бабка, опасливо прячась, - пошли вон, сейчас милицию вызову. Трутся тут. Вон пошли!
- Пойдем, - снова настойчиво потянул меня Иван. Я икнула и поплелась покорно за ним. На улице, вдохнув свежий воздух, снова запричитала.
- Я что, так плохо выгляжу, что она меня бомжом и шалавой назвала?
- Ну, вообще-то да, не очень, - покосился на меня. Да, чумазая и зареванная, но Баба Люда могла бы и спросить, что со мной случилось. Что за безразличие?
- Она что, меня не узнала? – завопила я с новой силой.
- А ты узнала? – Иван удрученно оглядывался по сторонам, наверное, выискивал удобную причину смотаться от меня.
- Конечно. Баба Люда. Людмила Сергеевна.
- Людмила Сергеевна, - рассеянно повторил он за мной, напряженно размышляя о чем-то своем. Потом взял мое лицо в ладони, большими пальцами стер мокрые дорожки. Уставился. Глаза бегали. – Знаешь, Оля, или кто ты там. Я ни хера не понимаю. И вообще, мне надо автобус в парк загнать давно уже, я тут из за тебя ужин и два рейса пропустил, деньги еще сдать. – В общем и дураку понятно - наделала я ему кучу проблем. Раздраженно отпрянул, торопливо взглянул на часы. Да, у него были наручные часы, предмет встречающийся сейчас довольно-таки не часто. – Что делать будем, потеряшка? Только не реви, - хмуро предупредил.
Я кивнула, глубоко вдохнула – реветь не буду, опасаясь, вдруг уйдет, схватила на всякий случай его за руку.
- Давай деньги сдадим, - неуверенно предложила, он покачал головой, тяжело вздохнул, наверняка посчитав меня совсем ненормальной, и мы поехали в автопарк.
- Не тошнит? Голова не болит? – Иван допрашивал меня. Спустя где-то час мы шли пешком со стоянки. Шли - это громко сказано - я плелась.
- Голова нет. Плечо болит и вот здесь, - потерла бедро и чуть ниже поясницы.
- Задница?
- Задница, - согласилась я.
- Задница - это серьезно, - задумчиво проговорил он. - Не переживай, найдутся твои родные, - обнял меня аккуратно, прижимая больным боком к себе, - потерпи немного, сейчас придем.
«Сейчас пришли» мы к нему домой. Неподалеку пятиэтажка. Мы жили, в принципе, недалеко друг от друга. И автобусная парковка тоже рядом. Поднялись на последний этаж, зашли в квартиру. Судя по планировке – две комнаты.
- Что так поздно? – из одной выглянула девушка. Опешив, оглядела меня, красноречиво ахнула. – Охренеть! – сегодня все так на меня смотрели, что я даже уже боялась взглянуть на себя. Повернувшись, сбоку на стене нашла зеркало, большое, в полный рост.