- Пипец, - согласилась я, увидев отражение. Даже в самом глубоком детстве я так по-свински не выглядела.
- Давай помогу, - Иван по-джентельменски стянул с меня измазанный в грязи некогда белый плащ.
- Это где это она так? – топталась рядом девчонка, это, пожалуй, первый человек за сегодняшний вечер, который не брезгливо, а с сочувствием посмотрел на меня. Не считая Ивана, конечно.
- Я ее сбил, - пояснил он.
- В смысле, - челюсть у девушки отвисла.
- На автобусе.
После напряженной обдумывающей тишины:
- А почему она здесь, а не в больнице.
- Не хочет и ничего не помнит.
- Как сбил, не помнит? – посмотрела на меня оценивающе.
- Нет, кто она - не помнит.
- Дык тем более в больницу или в полицию!
Я прекрасно понимала, что девушка логично рассуждает, но мне совершенно не хотелось ни в одно из перечисленных учреждений.
- Да, надо было сразу скорую вызвать и ДПС, - сокрушался тем временем Иван о вовремя не принятом правильном решении, и теперь вот я, такая замечательная, свалилась на его голову.
Пока они рассуждали, я прислонилась устало к тумбочке в коридоре и тупо уставилась на свое изможденное отражение. Без плаща я смотрелась не так гадко. Пригладила машинально растрепанные осветленные добела не слишком длинные волосы. Выгляжу, конечно, не супер: лохматая, с грязными подтеками на щеках, унылая, но, во всяком случае это я. А то, мало ли, вдруг уже и внешность свою забыла. Ничего подобного - глаза светло карие – папины, а аккуратный носик мамин, если постараться улыбнуться, то на щеках и ямочки будут. Растянула рот в подобие улыбки. Есть ямочки, никуда не подевались, в отличие от моих родственников. Вздохнула и мои слегка пухлые губы, снова опустились уголками вниз.
Несмотря на споры и недовольства, меня из этой квартиры не выгнали. Даже в ванну предложили сходить. В итоге моя одежда крутилась в стиральной машинке, в соседней комнате спала сестренка Ивана Алёнка, а я, переодетая в любезно выданную мне девчачью пижаму, лежала на разложенном диване, рядом на табуретке уже давно не дымился остывший сладкий чай. Парень лежал рядом на пионерском расстоянии, часто смаргивал, стараясь не уснуть. Он тоже порядком устал, но следуя указаниям интерна-травматолога, мы усиленно старались не спать. Время уже далеко за полночь, тихо переговаривались.
- Ты поругалась с мамой, потом застряла в лифте, хотела позвонить своему любовнику и в это время выбежала на дорогу, - в который раз прокручивая прошедший день, мы пытались найти объяснения произошедшему. – Так?
- Так, - глаза мои закрывались.
Иван тут же толкнул меня легонько в больное плечо, я поморщилась недовольно, зашипела.
- Не спи, - нахмурился. - А поругались из-за чего?
- Да там, - рассказывать не хотела, зачем ему эти все подробности. Устраиваясь удобнее головой на подушке, потянула на себя одеяло, стала гнездиться.
- Что там? – не отставал.
Неужели это так важно?
- Жизни учит, - огрызнулась, вспоминая недавнюю перебранку, - сама, ума нет – вышла замуж по залету, в девятнадцать родила, еще и мне что-то советует.
Проворчала недовольно и замолчала. Не хотела я больше снова об этом говорить. Иван тоже молчал. Томительно и угрюмо глядел в потолок.
- Что, прямо так и сказала – «ума нет»? – повернулся ко мне.
- Угу.
Хмыкнул.
- Круто ты с матерью. Знаешь, если бы она была умная, как ты, - это «ты» он произнес с такой интонацией, как будто как раз меня умной особо-то и не считал, - то тебя, подозреваю, вообще бы не было.
Сам, смотрите-ка, умник какой!
- Пф, ну и ладно, ее никто и не просил.
Иван удивленно оглянулся на меня, прищурился подозрительно.
- Вообще, - повторил фаталистично, вынося, как страшный приговор, - совсем не было, - объяснил как идиотке, пытаясь изобразить пустоту.
Еще бы день назад я бы посмеялась и поспорила с ним над таким заявлением, а сейчас наоборот загналась в печаль. Еще и он нагнетал дальше.
- Осторожнее надо с такими обвинениями, - упрекнул, - может это кара свыше, и ты попала во временной сдвиг?
Это у кого из нас крыша поехала? Совсем кукушка слетела? Что за ересь несет, вроде взрослый, почти мужик уже. На вид постарше меня даже будет немного. Выдумал какой-то бред. Кара! Сдвиг! Фантазер, блин! Хмыкнула, но на всякий случай поинтересовалась:
- А сегодня какое число?
- Уже двадцать второе, - зевнул Иван, - среда.
Я кивнула – все правильно.
- А год?
- Пятнадцатый.
- Две тысячи пятнадцатый?
Его глаз дернулся, вскинув бровь.
- Угу, две тысячи пятнадцатый, от Рождества Христова. Помнишь, такого? Иисус Христос...
Я попыталась в возмущении пнуть парня. Издевается. Дернула ногой и ойкнула от боли, пронзившей бок.