Они постояли, глядя на обелиск.
— Но это уже ни в какие ворота не лезет, — продолжил Кондратьев. — Если твоя дорога решила обойти заброшенные деревни из-за разрушенного памятника… и останков в земле… это уже не программная логика. Это разум!
Колков молчал.
— Хорошо, — решил Кондратьев. — Дорогу пока не трогаем. Три дня тебе даю, ясно? Снимайте свои логи, товарищи учёные… Трое суток.
Он протянул контейнер с ампулой обратно учёному.
Колков хотел было сказать: «Неделю надо», но неожиданно для себя произнёс:
— Спасибо. Мы успеем.
…Колков приехал в деревню ровно через трое суток. Его автомобиль, маленький городской седан с электромотором, цепляя защитой булыжники и проваливаясь в колдобины, въехал в центр села, устало остановился рядом со здоровенным внедорожником. Багажник внедорожника был открыт, внутри стояли какие-то банки, мешки с сухой смесью, инструменты. Лежала коса — ручная, старинная на вид, но с рукоятью из пластика «под дерево».
Кондратьев сидел на табуретке перед обелиском. Трава была выкошена, деревья подрезаны. Сколы и выбоины на памятнике исчезли, он был выкрашен яркой белой краской, полыхающей на солнце. Кондратьев аккуратно обводил буквы на обелиске ручным принтером, из которого торчала длинная золотистая проволока. Буквы оживали, наполнялись цветом.
— Копыловы, — сказал Кондратьев, не оборачиваясь. — Вся деревня была Копыловых. Так и звалась — Копыловка. Сорок три человека на войну ушли, вернулось двое. Так и кончилась деревня…
Колков кивнул. Неловко переступил с ноги на ногу. Сумка, в которой лежал мешочек цемента и две баночки краски, показалась ему нелепой и смешной, он поставил её на землю.
— Мы проверили логи, — сказал он. — Знаете, дорога… она неразумна, к сожалению… Там на пути встали три машины. Развернули плакаты «Нет насилию над природой!»
— Знаю уже, — буркнул Кондратьев. — Я спутниковые снимки запросил. Зелёные… решили помешать трассе. Не нашли ничего умнее… Дорога до них доползла, постояла, потом нырнула под землю. Они испугались и дали дёру. Тоже мне, бойцы за экологию… Что стоишь-то? Вон оградка, я металл уже зачистил, можешь красить.
— Ага, — обрадовался Колков. — Это легко. Это я могу.
Некоторое время они работали молча.
Потом Кондратьев сказал:
— Я ведь неправ был. Когда про две беды говорил. Дураки и дороги, да. Только одна беда первична, другая вторична. Вот это всё… для дороги это не важно.
— Это для нас, — сказал Колков.
— Ага. С дорогами разобрались, разберёмся и с дураками. Заметь, это я вовсе не про зелёных… — Кондратьев усмехнулся и посмотрел на Колкова. Учёный неумело, но старательно красил старую чугунную оградку. — А потом… потом можно и на Марс.
Сергей Слюсаренко
Рой
2090 км Трансевразийской магистрали
Нижний Новгород
— Садись, Савельев, — полковник Кулинченко указал майору следственного отдела на место возле стола. — Смотри, чем меня сегодня министр нагрузил.
Полковник рухнул в кресло и кивнул на телевизор на стене. На экране появилась хорошо знакомая Савельеву по теленовостям трасса ТМ-1. Грузовики-беспилотники в потоке держали дистанцию безупречно. Внезапно, словно стая голодных чаек, на один из транспортов налетели небольшие, юркие квадрокоптеры. Затем к ним присоединился большой летающий скутер с пилотом. Он летел над смотровыми люками транспорта, которые открывались по мере его приближения, а мелкие дроны ныряли в люки, выныривали, неся в захватах добычу, и немедленно уходили с Трассы в сторону. Дождавшись, когда вся орава загрузилась краденым, человек на скутере улетел вслед за своей командой.
— Воровали суперконденсаторы. Дело под контролем начальства, завтра с утра доложишь. — Кулинченко встал, дав понять, что беседа окончена.
От работы майор оторвался, когда совсем стемнело. Служебный беспилотник довез мигом. В лифте Савельева беспокоило смутное чувство, что он что-то упустил. Точно! По пути домой боковым зрением он увидел нечто важное.
Савельев сел к компьютеру и подключился к рабочей сети. Там разыскал транспортную базу данных и вызвал запись с машины, которая везла его домой. Через несколько минут причина беспокойства была обнаружена. Афиша возле цирка с живописным портретом старца в чалме, вокруг которого вилась стая мелких дронов. Надпись: «Только сегодня, 30 июня 2050 года — Маг Сидорелли и его разумные роботы!». Картинка была очень похожа на ту, что он весь день изучал.