Этот запах Kenzo, которым я дышал и не мог надышаться. Это ощущение его присутствия, которым я не мог напиться.
- Пошли, - приказал я и, услышав свой голос будто издалека, удивился проскользнувшим в нём интонациям.
Макс на секунду замер, напрягся, а потом внезапно и резко оттаял и кивнул – развязно опустив плечи, как сделал бы самый дорогой мальчик в этой тусовке.
Я повернулся к нему боком, с трудом оборвав контакт наших глаз, и двинулся в соседнюю комнату.
Я знал, что он идёт за мной, потому что за этим он пришёл сюда – подчиняться. Выполнять любые желания тех, кто платит.
От этой мысли было паршиво. Я мог теперь позволить себе всё. Я мог купить всё. Я мог купить даже Макса.
Мы оказались в спальне, и я остановился, глядя на собственную кровать, застеленную сатиновыми простынями.
Макс, оказавшийся у меня за спиной, на секунду стал незаметен, а потом я ощутил у себя на плече прикосновение его подбородка. Тёплое дыхание у самого уха, от которого жар разливавшийся по телу от промежности стал невыносимым.
- Вить…
В его голосе не было желания. Не было желания подчиняться или трахаться, или принадлежать.
Его голос был живым. Таким, каким я запомнил его. Он произнёс только моё имя, но в нём было другое желание – поговорить. Вернуть меня из того марева, в котором я оказался. Вернуть куда-то… куда?
И снова это несоответствие желаемого и реального больно резануло по нервам.
Я обернулся и впился в его губы – не спрашивая и не встречая отклика. Макс растерялся, но я понял это только много позднее, а тогда меня интересовало только одно – я снова чувствовал вкус его губ, который уже не надеялся ощутить. Их мягкость и их податливость, когда они расступались под моим языком. Я пьянел, но совсем не так, как раньше, потому что теперь Макс не пытался подчинить меня.
Несколько мучительно долгих мгновений он только уступал и позволял себя целовать, а я чувствовал, как накатывает злость от мысли о том, что он никому не стал бы сопротивляться. Теперь кто угодно мог владеть им.
Это бесило, и я рванул его, заваливая на кровать.
Макс смотрел на меня испуганно, и это отрезвило меня – самую чуточку, потому что просто остановиться я бы не смог, даже если бы он угрожал мне пистолетом.
Я стал раздеваться, замедляя движения насколько возможно, но пуговицы всё равно скользили в моих пальцах, так что я оторвал бы их все, если бы мягкие, но твёрдые пальцы не легли поверх моих, не останавливая, но направляя меня.
Макс неторопливо, спокойно освобождал меня от рубашки и при этом смотрел мне в глаза с таким пониманием и такой тоской, что я почти успокоился на какое-то время.
Это недолгое спокойствие рассыпалось в прах, когда я взялся за его плечи. Ощутил его тепло собственными пальцами.
Его рубашку я просто рванул в разные стороны. На мгновение зафиксировал в его глазах испуг, а затем поймал его обнажённое тело руками и понял, что он тоже поплыл.
Он таял в моих руках, когда я снова уложил его на спину и принялся целовать не дававшие мне покоя ключицы. Когда носом исследовал чуть выступающие мускулы – его тело оказалось таким же худощавым, как раньше, но теперь мышцы стали тоньше и суше.
Я ловил губами его соски один за другим, прикусывал и никак не мог насытиться этим странным чувством.
Потом на какое-то время я просто замер, прислонившись щекой к его груди. Жажда не прошла, нет. Она стала ещё безумнее. И я предчувствовал заранее, что мне будет мало просто взять его. Мне нужно было слиться с ним. Мне нужно было что-то, чему я не знал названия, но что он никогда до тех пор не мог мне дать.
Руки Макса коснулись моих плеч, и я ожил, вспомнив где я и с кем. Я был со шлюхой, и нежности были бессмысленны.
Я снова вернулся сознанием к его телу. Содрал с него джинсы – лишь настолько, чтобы обнажить пах и бёдра, и едва не застонал от бессильной жажды.
Он был нужен мне… Больше, чем он вообще мог дать.
Я скользнул вниз вдоль его живота и поймал губами его член, вырвать рваное: «Вить…» с его губ.
Он звал меня. Это осознание лучом света мелькнуло во мраке моей неугасимой жажды. Меня, а не любого другого, кто мог быть на моём месте – и это новое понимание опять оттолкнуло меня.
Я уже успел пройтись губами по его члену, но теперь резко выпустил его изо рта, поняв, что и для кого пытаюсь делать.
Рванул его джинсы дальше вниз, стащил до предела, а потом резко перевернул его на живот.
Макс затих. Будто замер пойманным кроликом, но я не замечал этого.